Мимо Кэри проследовала вереница разряженных рыцарей, насмешливо взиравших на его поношенную тунику и стоптанные сапоги. Оруженосец погрозил им в спину кулаком.— Берегитесь моего гнева! Рыцари вы или девицы?Остин хлопнул слугу по плечу, осаживая того, хотя рука его так и чесалась от желания схватить рукоять меча. Но он сдержался, сознавая, что необдуманная вспышка гнева может вылиться в кровопролитие. Лучше сохранить ярость для турнира, где можно будет с пользой выплеснуть ее, завоевав драгоценную награду.Разумеется, в том лишь случае, если он выживет в унизительной схватке, где придется сражаться не железом, а стихами. Когда рыцарь представил себе красавицу, встреченную им этой ночью, заливающуюся смехом, он побагровел от стыда.Сверкнув глазами, Остин взглянул на Кэри, но оруженосец, раскрыв рот от изумления, озирался вокруг, словно перед ним распахнулись жемчужные врата рая, приглашая войти внутрь. Остин тяжело вздохнул. Кэри встретил на две весны меньше, чем его господин в свои двадцать девять лет, но порой Остин чувствовал себя на несколько десятилетий старше.Рыцарь едва удержался от того, чтобы самому не начать пялиться по сторонам. А посмотреть было на что. Замок Тьюксбери был не столько крепостью, сколько дворцом. Вместо очага в центре зала с закопченной дырой дымохода в потолке помещение отапливалось тремя парами облицованных камнем каминов, расположенных в оштукатуренных стенах. Сапоги Остина топтали не гнилое сено, а густой ворс турецких ковров. Рыцарь еще помнил те годы, когда в Каер Гавенморе царила подобная роскошь: в те счастливые времена была жива его мать, а богатое убранство еще не было распродано за долги.В дальнем конце зала со сводчатым потолком возвышался помост, обитый белой венецианской парчой. Сквозь витражное окно проникал солнечный свет, окрашивая в нефритово-зеленые и рубиново-красные цвета лица собравшихся в зале людей.Кэри толкнул рыцаря в бок.— Прямо собор какой-то, черт побери.— Да, — мрачно кивнул головой Остин, оглядывая белоснежную драпировку помоста. — Подходящий алтарь для ангела.Он не мог не заметить, что хитрый граф не допустил в зал ни одной женщины, благородного ли происхождения или крестьянки. Вне всякого сомнения, он хотел, чтобы внимание всех собравшихся мужчин было полностью обращено на его единственную дочь, которая сегодня станет ценной наградой победителю турнира.Остин цинично усмехнулся. Излишняя предосторожность. Насколько он успел разглядеть дочь графа, она воплощала в себе самые сокровенные желания всех мужчин со времен Адама. На фоне такой восхитительной Евы все остальные особы женского пола поблекли бы, как бледнеет луна в лучах восходящего солнца.Пурпурный занавес, скрывавший дверь под аркой в глубине помоста, раздвинулся. У Остина сильнее забилось сердце, грудь сдавило роковое предчувствие.Появился низенький коренастый человек. Если бы на его куртке цвета шафрана не был вышит герб Тьюксбери, Остин принял бы его за карлика. Непостижимо, как этот некрасивый коротышка мог породить стройную нимфу, которую вчера вечером встретил в парке Остин.Но личность хозяина была подтверждена приветственным гулом и толчеей собравшихся. Претенденты на руку графской дочери, орудуя локтями, постарались пробраться поближе к помосту. Вокруг Остина оставалось свободное пространство, но рыцарю пришлось схватить Кэри за шиворот, чтобы оруженосца не затоптали. Остин предпочитал держаться подальше от возвышения, зная, что он все равно прекрасно рассмотрит происходящее поверх голов собравшихся.Взойдя на помост, граф поднял руки. Свободные рукава взлетели вверх, словно опушенные мехом крылья.— Добро пожаловать! Добро пожаловать в замок Тьюксбери.Остин вздрогнул. Господь бог, наградивший графа де Шастла неказистой внешностью, воздал ему сполна, подарив зычный рокочущий голос. Голова Остина все еще болела после удара, полученного вчера вечером, и раскатистый бас хозяина замка гулким эхом отозвался в ней.Граф де Шастл царственным кивком ответил на приветственные возгласы собравшихся.— Многие из вас приехали издалека, откликнувшись на мое приглашение. Прежде чем мы начнем состязание, я желаю представить вашему взору ту, в ком вы будете черпать вдохновение.По толпе пробежала волна возбуждения и перешептывания: «Она! Он сейчас покажет нам девушку!»Остин попытался было разжать кулаки, но обнаружил, что не может сделать это. Он молил бога, чтобы тот дал ему силы сдержаться и не броситься к помосту, загораживая девушку от алчных взглядов мужчин. Одна лишь мысль о том, что они будут бесстыдно пялиться на нее, представляя, как сделают с ее телом все, что захотят и что жаждет сделать с ним он сам…С его уст сорвался мучительный стон. Кэри тревожно взглянул на господина, испуганно заметив капли пота, выступившие у того на лбу.— …Я хочу, чтобы вы больше не томились в неведении, — говорил граф, и его голос казался Остину трубным гласом рока. — Моя любимая дочь соблаговолила почтить благородных искателей ее руки песней.Граф занял место на помосте, и одобрительный гул, вызванный его появлением, сменился почтительной тишиной. Кэри приподнялся на цыпочки, пытаясь увидеть что-нибудь поверх голов стоящих перед ним.Рука Остина скользнула под кольчугу, нежно лаская завоеванный с таким трудом трофей; он почувствовал аромат мирры. Сквозь бешено пульсирующую в висках кровь он услышал первые печальные звуки валлийской колыбельной, но Остин не мог сказать, явь это или сон.Занавес раздвинулся.На помост вышла женщина.Кэри дернул Остина за рукав. Его удивленный голос нарушил первые мгновения пораженной тишины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89