Они любили играть в одном из заброшенных туннелей на дальнем участке шахты «Голубая гора». Именно поэтому Илейн смогла найти мальчиков r шахте той далекой ночью.
За последние девять лет она часто задавалась вопросом: куда же делись ребята? Что стало с Томми? Стал ли он таким же красивым, как старший брат? Она встречалась с Реном всего несколько раз, когда тот приходил забирать Томми из школы домой. Рен настоял, чтобы младший брат учился, пока он сам работал на шахте дополнительные часы, зарабатывая на учебу Томми. Рен сам стал заботиться о Томми, после того как их родители умерли. И Томми обожал брата.
Илейн закончила чистить луковицу и взяла другую. У нее на глазах тоже появились слезы. Женщины посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.
— Хорошо, что нас никто не видит, — пошутила Илейн. — Подумали бы, что мы плачем.
Ада Ловери стала вдруг серьезной.
— А ты уверена, что не будешь проливать крокодиловы слезы, если выйдешь замуж за Чака Даусона? Он ведь не собирается откладывать свадьбу надолго.
Илейн вздохнула. Ада была права. Чак просил об этом уже два года. Теперь он стал настаивать. Через три недели их помолвка будет объявлена официально, и Чак уже предупредил ее, чтоб не надеялась на долгую отсрочку.
— У меня нет выбора, — сказала Илейн, защищаясь.
Ада покачала головой.
— Жизнь заставляет постоянно делать выбор, милочка, а этот выбор на всю жизнь, и он самый важный.
— Мы уже об этом говорили, Ада: Генри Даусон — единственный человек на земле, кому я обязана. — Ада фыркнула, но ничего не сказала. Илейн взяла другую луковицу. — Когда умер отец, он оставил огромные долги, прежде всего — Редмонду и Даусону. Большой дом Мак-Элистера забрали в погашение части долга, но Даусон настоял на том, чтобы Илейн и ее мать остались в своем милом, старом, в викторианском стиле доме. Он обещал позаботиться о том, чтобы заплатить Дольфу Редмонду.
Илейн до сих пор слышала предсмертные слова матери:
— Тебе надо поставить все на свои места, заплати ему чем-нибудь, смой позор с нашего имени.
Илейн слышала эти слова столько раз, что они до сих пор звенели у нее в ушах.
— Некоторые долги нельзя заплатить, — прервала ее Ада, и не в первый раз Илейн удивилась: чтение мыслей было одним из многочисленных талантов этой крепкой добродушной женщины.
Ада покачала головой.
— Мне так хочется найти нужные слова и убедить тебя не делать этого, изменить свое мнение.
— Ничто не изменит мое мнение, Ада. Я не собираюсь высказывать ему признательность, но сдержу свое слово и заплачу этот долг. Кроме того, после свадьбы я, может быть, сумею сделать что-нибудь для шахты.
Если говорить честно, Илейн втайне надеялась, что после того, как она выйдет замуж за Чака, она сможет повлиять на него и улучшить условия труда в шахте, провести какие-то усовершенствования. Ей придется долго расплачиваться за это, но она хотела воспользоваться таким шансом.
Ада снова возразила:
— Твоя проклятая гордость приведет тебя к гибели, милая.
Илейн не стала обращать на нее внимания, с удвоенной энергией принимаясь за очередную луковицу. Она должна Генри Даусону, и, хотя она не любила Чака, она собиралась расплатиться единственно возможным для нее путем — она выйдет замуж за его сына. Илейн знала, что старый Даусон хотел именно этого. Она схватила салфетку и вытерла глаза, радуясь, что слезы от лука смешались с ее собственными.
Дэн Морган распаковывал одежду, которую взял с собой в эту поездку. Он сбросил рубашку и сел на край кровати, чтобы стащить ботинки.
Мысли о прекрасной женщине, которую он сегодня увидел, смешивались с мыслями о мужественной маленькой девочке, которая спасла ему жизнь девять лет назад. Теперь она была прекрасна, но все же не прекраснее, чем показалась ему той ночью в шахте.
— Ты спасла наши жизни, Лейни, — сказал он тогда. — Мы тебя никогда не забудем. «И тех, кто сделал это», — добавил Рен про себя. Его черные волосы были испачканы грязью и угольной пылью, и единственное, о чем он мог думать, это о мести.
— Что же нам теперь делать? — спросила тогда Лейни, стряхивая угольную пыль со своей юбки.
— Мы ничего не будем делать. Мы с Томми уйдем.
Томми ошеломленно застыл.
— Нам нужно уходить. Очень опасно оставаться, — объяснил Рен. — Мы слишком много знаем. Если хоть кто-нибудь узнает правду о том, что случилось сегодня, могут возникнуть вопросы об обвале в «Мидлтон Майн». Редмонд и Даусон не позволят этого. И поэтому нам с Томми опасно оставаться здесь.
— Разве мы не можем пойти к шерифу? — спросила Лейни.
— А кто нам поверит? И кроме того, они обвинили меня в беспорядках на шахте. Так что может произойти еще один так называемый несчастный случай.
— Думаю, что ты прав, — признала она, — но мне не хочется, чтобы вы уходили. — Илейн грустно усмехнулась, а потом вспыхнула под пристальным взглядом Рена.
— Ты никому не должна говорить, что спасла нас, Лейни. Пусть думают, что мы умерли. — Он был грязным, уставшим, мокрым, ободранным, исцарапанным — и злым, потому что теперь был уверен, что его отца убили.
Вдруг Рен заметил кровоточившие пальцы девочки.
— Боже, Лейни, — он наклонился и поцеловал ее окровавленные руки, а потом коснулся подбородка и приподнял голову. — Ты самая храбрая маленькая девочка из всех, кого я знаю. Может быть, мы с Томми сумеем отплатить тебе тем же, я не знаю, как, но когда-нибудь, может быть… — Он поцеловал ее в испачканную щеку и крепко обнял. Его брат сделал то же самое.
— Пока, Лейни, — сказал Томми. Крупные слезы катились по его щекам, оставляя белые следы на черном от угля лице.
— Я буду скучать, — прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105