Над нею властен только насильник, угрожающий ей смертью.
Само собой, она девственница.
Значит, душа красавицы Кати еще чернее, чем он думал. Когда-нибудь собственная развращенность погубит ее. Но до тех пор благодаря ей Катя особенно опасна.
Шон повернул в гостиную, освещенную мягким светом ночника. Он пригнулся, чтобы не отбрасывать тени на жалюзи. Осторожно пройдя по комнате, он приблизился к компьютеру, стоящему на низком рабочем столе рядом с баром.
Машина была в точности такой, какой Шон представил ее себе по описаниям Бостона, — настоящий шедевр компьютерной техники. Он был включен и работал. Оригинальная заставка изображала совокупление проворных, гибких, словно резиновых, парочек.
Шон коснулся клавиатуры. Экран мигнул ослепительным белым светом, заставившим его поморщиться. Шон убрал яркость, и экран засиял слабее.
Быстро вызвав меню, Шон принялся просматривать файлы. Как и ожидалось, почти все они были набраны по-русски. Однако номера и цифры в директориях оказались вполне понятными.
Для одного винчестера, прихваченного с собой Шоном, данных здесь было слишком много.
Просматривая одну за другой директории, Шон молча выругался. Хотя имена файлов не были зашифрованы, прочитать их не удавалось.
Знакомство Шона с русским языком исчерпывалось впечатляющими русскими ругательствами, а их, разумеется, не хватало, чтобы решить, какие файлы стоит снимать, а какие нет. Переписанный им файл вполне мог оказаться программой, валяющейся на витрине любого компьютерного магазина.
Внезапно взгляд Шона привлекло знакомое русское слово. Он знал, что оно обозначает пожирателей свиных испражнений.
Любопытствуя, Шон открыл директорию и принялся просматривать файлы. Первыми в глаза ему бросились латинские имена.
Де ла Пена.
Ли.
Спаньолини.
Список продолжался. Одни имена в нем были записаны русскими буквами, другие — латинскими.
Тон.
Якудза.
Картель.
С каждым из них был связан ряд документов и других файлов, повторяющихся в главной директории.
Шон испустил бесшумный вздох удивления и облегчения.
«Катя, ты действительно чудовище, — подумал он. — Начну-ка я с этих „пожирателей“. А потом набью винчестер до отказа остальными директориями с непонятными названиями. Хакеры Кассандры разберутся в этой мешанине».
Понадобилась всего минута, чтобы вытащить винчестер из рюкзака и подсоединить его к наружному порту Катиной машины.
Шон принялся копировать директории, а тем временем его внутренние часы продолжали отсчитывать секунды. Щелчок, движение мыши, второй щелчок кнопки на иконке выносного винчестера, и еще один файл переписан. С впечатляющей скоростью компьютер дублировал целые блоки данных на подключенный винчестер.
Если где-нибудь и раздался сигнал тревоги, то Шон не услышал его и не заметил никаких признаков опасности.
Просматривая очередную директорию, он нажатием двух клавиш принялся выбирать файл за файлом и мысленно молиться.
Пейджер в кармане его брюк включился и завибрировал у бедра.
Шон не обратил внимания на вызов Дэни, всецело сосредоточившись на компьютере и содержащейся в нем бесценной информации о «Гармонии». Он понимал, что время идет, но винчестер продолжал работать, заглатывая огромные куски данных, выделенных Шоном для копирования.
Пока винчестер и компьютер делились сведениями, он подошел к громадному старомодному сейфу, который возвышался в углу комнаты, словно чугунная печка. По словам Бостона, сейф явно был изготовлен в прошлом веке. Его надежность гарантировал скорее чудовищный вес, нежели изощренная конструкция замков.
Впрочем, кто отважится обокрасть королеву воров, когда ее охраняет князь тьмы?
Шон попытался вскрыть сейф, гулко щелкая засовами и замками. Наконец дверца распахнулась.
Сигнала тревоги так и не последовало.
Вытащив крошечный фонарик, Шон направил его луч внутрь сейфа. Коробки с золотыми монетами, пакеты с чем-то вроде неограненных алмазов, пачки валюты разных стран заполняли длинные вертикальные ряды ниш.
Краденые деньги? Или приготовленные для какой-то цели?
Нетерпеливо оглядев это маленькое состояние, он принялся за внутреннюю дверцу сейфа. За ней располагалось одно-единственное отделение — достаточно просторное, чтобы вместить стеклянную капсулу с шелком.
Быстрым движением руки он повернул рукоятку дверцы.
Пейджер вновь завибрировал.
Не обращая на него внимания, Шон потянулся за куклой высотой в три фута, с фарфоровой головой, лежащей в отделении. Кукла была наряжена в платье для крещения из старинного кружева. Ее настоящие волосы имели тот же рыжеватый оттенок, что и у Кати. В мягком, стройном тельце вряд ли поместилась бы стеклянная капсула.
Глаза куклы были старательно выцарапаны. Темное пятно расплылось на платье на уровне промежности, словно ее изнасиловали и кровь засохла давным-давно.
На дне отделения лежали фотографии, изображающие одну и ту же девочку в разном возрасте. Младенец, малышка в кружевном платьице, едва научившаяся ходить, долговязая, симпатичная девочка-подросток с пустыми глазами и холодной улыбкой Кати.
Пейджер вибрировал непрерывно, дрожь отдавалась в ногу Шона, но он фиксировал ее лишь частицей сознания. Тонкий луч фонарика переходил с одного снимка на другой.
На каждой фотографии девочку обнимал пожилой мужчина. Ее глаза везде были выколоты, а глаза мужчины остались нетронутыми в отличие от промежности. Ее изуродовали, как гениталии Касатонова.
Шон очень осторожно положил куклу обратно в отделение и закрыл дверцу. При этом ему вспомнилось учение Нгон Ток Гьена, который утверждал, что где бы ни слышалось дыхание человека, там будет и Будда, воплощенное сочувствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126