Он забылся и потерялся в их благословенной любви, отдавая всего себя целиком и получая всю ее взамен. Она всегда возбуждала его. Всегда. Ему было так легко раствориться в ней, заполнить ее собой – всю, до предела.Но он заставил себя сдержаться, потому что не хотел походить на сэра Ричарда. Тони хотел присутствовать в жизни своего ребенка, стать ее частью. Он хотел направлять его и помогать ему, выслушивать его рассказы и просьбы… и всегда быть рядом, чтобы защитить.Дебора крепче прижалась к нему. Она приподнялась на кровати, чтобы ощутить его как можно глубже в себе.Тони доставил ей высочайшее наслаждение – тело ее содрогалось в сладких конвульсиях, а с губ слетали восторженные, бессвязные слова.Сладкая, замечательная, необыкновенная Деб… Он рывком вышел из нее, чтобы уберечь от нежелательных последствий, и перекатился на бок. Святой Боже! Он решительно не мог представить, как будет жить без нее.Они долго лежали молча, обессиленные и опустошенные. Потом она бережно обняла его.– Спасибо тебе.Тони не ответил.Тогда Дебора прильнула к нему всем телом. Ее грудь скользнула у него по спине, мягкие завитки волос внизу живота нежно щекотали ягодицы. Дебора провела рукой по его бедру и потерлась носом о его плечо.– Тони… – начала она.– Не надо, не говори ничего. Давай попробуем вообразить, что у нас впереди тысячи и тысячи таких ночей. Ничего, только ночь и мы с тобой.Она кивнула и еще крепче прижалась к нему. Тихонько вздохнув, она положила голову ему на плечо и погрузилась в сон.Тони вслушивался в ее ровное дыхание. Дебора не ошиблась, когда говорила, что он никогда не будет принадлежать ей одной. У него были связаны руки. Женитьба на леди Амелии стала теперь делом чести. Сон долго бежал от него, а когда, наконец, Тони удалось задремать, ему снились кошмары, порожденные неудовлетворенностью и разочарованием.Некоторые из кошмаров были вполне реальными: в нем проснулись давно забытые воспоминания. Он снова был маленьким. И снова боялся отца. Поблизости всегда бесшумно сновали слуги, а Марми вообще не отходила от него ни на шаг. Теперь он понимал, что слуги не доверяли его отцу.Доверие.Это слово снова и снова звучало в его снах, и оно всегда означало Деб. Доверие.Она ждала его в библиотеке, на том самом месте, где, как виделось ему в кошмарах, он обнаружил тело отца. Теперь там стояла она, и когда он поднял руку, то заметил, что держит не пистолет, а шпагу.Дебора раскрыла объятия, намереваясь прижать его к груди – и он проснулся от собственного крика.Деб, живая, настоящая, из плоти и крови, склонилась над ним, бережно гладя его по плечу.– Тони, Тони, очнись! Тебе приснился прежний кошмар?Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и стряхнуть наваждение. Он ошарашено потряс головой.– Нет, на этот раз все было по-другому.Затуманенным взором Тони обвел комнату. Серые предрассветные сумерки создавали впечатление ирреального мира.– Что значит «по-другому»? – спросила Дебора.Тони вспомнил о шпаге… и понял значение этого символа. Он не ощутил ни страха, ни боли, только невероятную грусть и смирение.Перевернувшись на живот и вытянувшись рядом с ней, он сказал:– Я отпущу тебя… если ты действительно этого хочешь.Ее темные глаза погрустнели. Она лишь молча кивнула.– Когда ты хочешь уехать? – спросил Тони. Сердце его разрывалось от горя.– Наверное, будет лучше, если я уеду сегодня же. Чем дольше мы вместе, тем тяжелее будет расстаться.Тони застонал от бессильного отчаяния, признавая ее правоту.– Хорошо. Я пойду к себе, чтобы переодеться. Буду ждать тебя внизу.Он приподнялся, намереваясь встать с кровати, но Дебора остановила его, положив руку ему на плечо.– Я люблю тебя.Склонив голову, он принялся целовать кончики ее пальцев.– Я знаю. И я тоже люблю тебя. Но в этом и кроется настоящий кошмар, верно? Мы слишком сильно любим друг друга, чтобы не пожертвовать всем, что имеем.Прежде чем она успела ответить, Тони спрыгнул с постели, натянул бриджи и, не оглядываясь, вышел из комнаты.Его туалет не занял много времени. Камердинер уже ждал его. Быстро побрившись, Тони решил пренебречь прочими ухищрениями. Он переоделся в коричневые кожаные бриджи и шерстяной сюртук – в этой одежде будет достаточно удобно в дороге.Деб еще приводила себя в порядок. Кроме того, ей предстояло собрать вещи, но на это не понадобится много времени. Тони сошел вниз. На буфете в столовой ждал завтрак, но аппетита у молодого графа не было. Вместо этого он почел своим долгом распорядиться, чтобы Альфред сам приготовил дорожную карету.Дорожка, ведущая в конюшню, была обсажена аккуратно подстриженными кустами, в зелени которых сверкали серебристые листочки и фиолетовые головки колокольчиков. Тони миновал поворот и оказался лицом к лицу с матерью. Она низко склонилась над клумбой, внимательно рассматривая ее, и, похоже, ничуть не меньше его удивилась неожиданной встрече.Несколько мгновений они стояли и смотрели друг на друга, как чужие и незнакомые люди.На губах у Софии появилась робкая улыбка, странным образом контрастировавшая с глазами, в которых плескались боль и тоска. Она поспешно сказала:– Я сама разбила эти клумбы много лет назад. И сейчас мне захотелось взглянуть на них.Тони кивнул.– Я помню. Я помогал тебе.Криво улыбнувшись, он посторонился, уступая матери дорогу. Однако она удержала его и сказала:– Я бы никогда не допустила, чтобы по моей вине с тобой случилось что-нибудь плохое.Тони переступил с ноги на ногу, прежде чем ответить. Рано или поздно им придется прийти к какому-то соглашению. Но милосердие, дарованное Деб от природы и составлявшее основу ее характера, было ему несвойственно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94