Патрик Ситон высказал ей это несколько лет назад прямо в лицо в присутствии дочери, и дама не могла простить его слов им обоим.Виктория, как и Эндрю, знала, что миссис Бэйнбридж обманщица. По этой причине ее жалобы на учащенное сердцебиение, головокружение, зуд в конечностях оставляли равнодушными представителей семейства Ситон, что – и Виктория это понимала – еще более настраивало женщину против избранницы сына.Домоправительница возвратилась с мрачным видом.– Мне очень жаль, мисс Ситон, но миссис Бэйнбридж говорит, что из-за болезни не может повидать вас. Я возьму ваше письмо мистеру Эндрю и передам ей. Она хочет, чтобы я вызвала доктора Морисона, – добавила она с отвращением. – Говорит, что у нее звон в ушах.– Доктор Морисон бесконечно терпелив с ней, вместо того чтобы сказать: встаньте с постели и займитесь чем-нибудь полезным, – заключила Виктория со сдержанной улыбкой, вручая домоправительнице письмо. Если бы корреспонденция в Европу не была столь дорогой, она могла бы отправить свое письмо сама, вместо того чтобы передавать через миссис Бэйнбридж. – Думаю, миссис Бэйнбридж больше устраивает отношение к ней доктора Морисона, чем отношение моего покойного отца.– Если вы спросите меня, – раздраженно сказала миссис Тилден, – то, по-моему, ваш папа даже чересчур ей нравился. Было невыносимо смотреть, как она наряжается перед тем, как послать за ним посреди ночи, но зато ваш папа, дорогой наш доктор, никогда не позволял себе ничего дурного и не поддавался на ее уловки.Когда Виктория ушла, миссис Тилден понесла письмо наверх.– Миссис Бэйнбридж, – произнесла она, подойдя к постели вдовы, – вот письмо мисс Ситон для мистера Эндрю.– Дай его сюда, – сердито сказала миссис Бэйнбридж удивительно громким для немощной больной голосом, – и немедленно пошли за доктором Морисоном. У меня сильно кружится голова. Когда должен приехать новый врач?– В течение недели, – ответила миссис Тилден, передавая письмо. Когда домоправительница ушла, миссис Бэйнбридж убрала пряди седых волос под кружевной чепец и с гримасой отвращения посмотрела на письмо, лежавшее подле нее на атласном одеяле.– Эндрю не женится на этой деревенской мышке, – презрительно сказала она горничной. – Она ничего собой не представляет! Эндрю уже писал мне дважды, что его кузина Мадлен в Швейцарии очень симпатична. Я говорила об этом Виктории, но глупая девчонка не обратила на мои слова никакого внимания.– Значит, вы думаете, что мистер Эндрю привезет мисс Мадлен и женится на ней? – спросила горничная, помогая взбить подушки, на которых возлежала хозяйка.Худое лицо миссис Бэйнбридж скривилось от злости.– Не будь дурой! У Эндрю нет времени для жены. Я говорила ему об этом. У него и без того полно работы, ему нужно заниматься хозяйством и мной. – Затем она подняла письмо двумя пальцами, как будто оно было заразным, и передала горничной. – Ты знаешь, что с ним следует сделать, – бесстрастно добавила вдова.
– Я даже не представляла себе, что где-нибудь может быть одновременно столько народу и стоять такой дикий шум! – вырвалось у Дороти, когда они оказались на пристани в оживленной гавани Нью-Йорка.По трапам десятков судов взад и вперед сновали грузчики с чемоданами на плечах; над головой скрипели лебедки, поднимая тяжело нагруженные сетки с поклажей с деревянного пирса и перенося на палубу судов. Громкие команды судовых офицеров смешивались со взрывами громового хохота матросов и непристойными предложениями вызывающе одетых женщин, поджидавших на пристани выходящих в город моряков.– Какое захватывающее зрелище! – заявила Виктория, наблюдая, как два могучих грузчика несут пару чемоданов, в которых уместилось все имущество девушек, на борт судна с красивым названием «Чайка».Дороти согласно кивнула, но ее лицо затуманилось.– Да, конечно, но я не могу отделаться от мысли о том, что, когда кончится плавание, мы будем разлучены, и все это – по вине нашей прабабушки. О чем она только думала, когда решила отказать тебе в приюте?– Не знаю, но ты старайся не сосредоточиваться на этом, – с ободрительной улыбкой заметила сестра. – Думай только о приятных вещах. Посмотри на Ист-Ривер Река в Нью-Йорке.

. Закрой глаза и ощути аромат соленого ветра.Дороти закрыла глаза и сделала глубокий вдох, но тут же сморщила нос.– Все, что я ощутила, так это запах тухлой рыбы. Тори, если бы наша прабабушка знала тебя получше, то, я уверена, обязательно захотела бы взять тебя к себе. Она не может быть такой жестокой и бесчувственной, чтобы разлучить нас. Я подробно расскажу ей о тебе и добьюсь, чтобы она переменила свое решение.– Ты не должна говорить или делать ничего такого, что могло бы ее раздосадовать, – мягко предупредила Виктория. – Пока что и ты, и я целиком зависим от наших родичей.– Постараюсь по возможности не огорчать ее, – обещала Дороти, – но с помощью различных уловок сделаю так, чтобы ей стало абсолютно ясно: она немедленно должна послать за тобой!Виктория усмехнулась, но промолчала, и через минуту Дороти вздохнула:– В том, что мы отбываем в Англию, для меня есть лишь одно утешение: мистер Вильхайм сказал, что если я буду больше практиковаться и усердно работать, то смогу стать концертирующей пианисткой. Он говорил, что в Лондоне есть отличные педагоги, которые смогут обучить меня. Я попрошу, то есть нет, настою, чтобы наша прабабушка позволила мне сделать карьеру пианистки, – закончила Дороти, проявив такую решимость, о существовании которой у этой милой послушной девушки мало кто мог подозревать.Виктория не стала указывать сестре на возможные препятствия в осуществлении этого замысла, которые пришли ей на ум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20