Он испытал такой приступ боли, что едва не впал в дикую ярость, но подавил его и заставил себя сделать еще один шаг к жене. Потом еще один. Голова Элинор низко склонилась на грудь. Светлые волосы ниспадали прядями, скрывая ее лицо. Ричард опустился на колено и мягко коснулся плеча женщины. Элинор перестала раскачиваться в кресле, но головы не повернула. Взгляд Ричарда упал на куклу в руках жены – засаленный, бесформенный сверток из тряпок и пряжи, – сначала он ощутил дурноту, а потом горе с такой силой захлестнуло его разум, что он едва не задохнулся.
«Не думай об этом! Только не сейчас. Не сейчас!»
Ричард на мгновение прикрыл глаза, пытаясь загнать страшные воспоминания в тот темный угол души, где они прятались, но никогда не уходили навсегда. Сейчас он молил хотя бы о временной передышке, понимая, что не справится с обеими бедами одновременно и тогда сам может оказаться вот в такой тщательно охраняемой комнате.
– Элинор, – тихонько произнес он. – Миледи, это я, Ричард. Я наконец вернулся домой.
Какое-то время женщина оставалась неподвижной. В комнате стояла тишина. Слышалось лишь отрывистое дыхание Элинор и потрескивание сучьев в камине.
– Элла! – Ричард еще раз легонько дотронулся до плеча жены. – Элла!
Наконец она подняла голову и посмотрела на мужа. У Ричарда перехватило дух – Элинор по-прежнему оставалась невероятно прекрасной. Ее красота казалась призрачной, неземной, но Ричарда поразили глаза Элинор – они были пусты и смотрели сквозь него, как будто женщина ослепла. Так продолжалось несколько мгновений. Вдруг Элинор нахмурилась, прикусила губу, несколько раз моргнула, потом зажмурилась и с силой откинула голову назад.
Из горла женщины вырвался низкий, хрипловатый стон. Казалось, она пытается сдерживаться и не закричать. Лицо исказила страшная гримаса, которую худоба и бледность делали еще ужаснее. Пальцы терзали сверток, окончательно превращая его в лохмотья. Элинор отчаянно замотала головой, и Ричард вдруг сообразил, что она хочет что-то ему сказать. Он склонился к самым ее губам.
– Изабелла… Изабелла… Изабелла… – вот что бормотала Элинор.
Голос Элинор заставил Ричарда содрогнуться – так пусто и глухо он звучал.
Внезапно все изменилось. Казалось, лицо Элинор озарил солнечный свет и прогнал тучи с небосвода.
– О! – радостно вскрикнула она, вглядываясь в куклу у себя на коленях. – Да вот же она! – С блуждающей улыбкой на губах Элинор подняла куклу, прижала ее к груди и стала укачивать, мурлыча под нос ту же песню без слов, которую она когда-то напевала их живому младенцу.
Ричард не мог вынести подобного зрелища. Звук этой мелодии разбередил рану пятилетней давности, которая никогда по-настоящему не заживала и сейчас жгла его душу горящим факелом. Ричард не хотел ничего помнить, но против его воли перед глазами вставали картины иных времен. Он видел ангельское личико их дочери, слышал звонкий смех, когда она крошечными пальчиками вытягивала цветок из золотых волос Элинор и пыталась затолкать его в свои мягкие каштановые кудряшки. Ричард ощутил дурноту, вскочил на ноги и отвернулся, не в силах дальше переносить эту муку.
В отчаянии Ричард искал глазами дверь. Он боялся даже вздохнуть, опасаясь, что любое движение вдребезги разобьет остатки его самообладания. Это предел, большего он не вынесет, хотя и сознает, что заслужил эти страдания. Нельзя здесь оставаться. Надо уйти. И тут он увидел глаза Мег. Они были полны слез. Полны сочувствия и понимания. Она сочувствовала ему. Эта мысль пробилась сквозь пелену отчаяния, которая окутала его мозг. Застывшая маска на лице Ричарда дала трещину.
Нет! Он не может себе позволить подобных чувств. Ричард тряхнул головой и заставил себя сделать шаг к двери, подальше двинуться не успел. За спиной раздался леденящий вопль, острые ногти вонзились в его шею, а спина ощутила повисший на ней груз. Ричарду казалось, что время остановилось, события происходили с неправдоподобной медлительностью. Чувства и образы фиксировались разумом, но их смысл ускользал от понимания. Рука обвилась вокруг его шеи, не позволяя ему вздохнуть. Длинные пряди волос метнулись к лицу, закрывая обзор.
Тут Ричард услышал, как кричит Мег, и словно бы вынырнул на поверхность потока, уносящего чувства и мысли. Ловким движением он вывернулся из захвата, снял руку Элинор со своей шеи и прижал женщину к полу. Она сразу сникла и со слабым стоном опустилась на камни. В комнату вбежал Хью, а следом – брат Томас. Монах застыл на месте, а Хью бросился к Ричарду, который поднял Элинор и отнес ее на кровать. Женщина начала метаться, стонать и шарить по покрывалу, но тут явилась Мег и сунула ей в руки тряпичную куклу. Элинор сразу успокоилась, прижала сверток к груди, повернулась на бок и подтянула колени.
Ричард молча стоял у ложа жены. Он все еще не мог опомниться. Руки сами собой сжались в кулаки, грудь высоко вздымалась, туман в голове никак не рассеивался. Элинор лежала неподвижно, но неспокойно. Она с силой прижимала к себе потрепанную куклу, как будто та была ее единственным шансом на спасение.
И это его жена. О Господи! Жена. Ничего нельзя сделать. Он отвечает за эту женщину перед Богом. Он обязан ее защищать, служить ей. Сегодняшние события еще раз показали всем, насколько хорошо он ей служил.
«Неудивительно, что в Хоксли меня презирают. Я сам себя презираю».
– Я ухожу, – хрипло произнес Ричард и стиснул зубы, стараясь не выдать чувств, которые испытывал в эту минуту.
Направляясь к двери, он еще раз поймал взгляд Мег и опять удивился. В ее глазах уже не было слез, они смотрели на него лишь с чистой грустью, а в лице отражалась спокойная сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83