Я не позволю!
Брайен Сикамор ударил кулаком по столу, и на пол полетела дорогая китайская ваза, разлетевшаяся на мелкие куски. Дрю вскочил, вспомнив про растрескавшееся стекло на столе в гостиной. Брайен, похоже, не заметил разбитой вазы, скрипя сапогами по осколкам фарфора.
— Думаю, на этот раз она не шутит. Похоже, она и впрямь собирается со мной разводиться.
— Мистер Сикамор, не переживайте так. Даже для того, чтобы получить хотя бы формальный развод, понадобится очень много времени.
Брайен отвернулся от камина, у которого он стоял, уставившись в давно остывшее угли.
— Это она всерьез. Теперь она уже никогда не вернется.
— Должен признать, что, похоже, так и есть.
Воспоминание о бледном лице Терезы Сикамор всплыло перед его глазами. Синяк под глазами сильно портил ее и без того увядшую внешность.
Дрю хотел было спросить про этот синяк, но что-то его удержало. Если ускорить события, то в итоге можно потерять возможность завести нужные знакомства в Демократическом клубе. И, кроме того, миссис Сикамор никогда не признает, что ее ударил муж.
— Что же мне делать дальше? — спросил Брайен.
— А почему бы вам не потребовать опеки над детьми? — спросил Дрю, зная, что суды охотно передают опеку над детьми отцам.
Брайен метнул гневный взгляд на адвоката.
— Вы хотите сказать, что суд мне их отдаст? Дрю внезапно подумал, что не стоило ему об этом говорить. А что если мистер Сикамор и в самом деле избил свою жену?
— В случае, если на развод подает она, а вы — отец детей, ответ положительный.
— Сколько времени это займет? — спросил плантатор.
Дрю нахмурился.
— На это уходит немало времени. Я должен представить суду все необходимые юридические документы, а вот когда будет слушаться дело, решит сам суд.
На мгновение Брайен призадумался.
— Хорошо, составляйте иск и уведомите об этом ее адвоката, Тереза поймет мои намерения и…
— Хорошо, я напишу обращение в суд, как только вернусь в свою контору. После того как все бумаги будут готовы, я свяжусь с ее адвокатом и дам вам знать, — промолвил Дрю.
— Спасибо, мистер Солье, за то, что пришли рассказать мне последние новости. Не знаю, как моя жена дошла до такого. Но я знаю, что она ни за что не оставит детей. Она вернется за ними… Позвольте я провожу вас.
Когда они проходили по коридору, адвокат еще раз посмотрел на бедно обставленную комнату Терезы Сикамор.
— Мистер Сикамор, а была ли ваша жена счастлива с вами?
— Конечно, ведь я отдавал ей самое лучшее. «Лжет», — подумал Дрю.
Брайен распахнул дверь.
— Еще раз спасибо, мистер Солье. Не беспокойтесь, со временем Тереза — прислушается к голосу разума. Просто надо найти способ, который поможет ее вразумить. Всего хорошего.
Дрю вышел на крыльцо, и дверь за ним закрылась. Он постоял немного, обдумывая последние слова клиента. Да, задача не из легких. И, судя по всему, миссис Сикамор приняла бесповоротное решение.
Он посмотрел на часы и сразу же забыл о Сикаморах. Солнце стояло в зените. Надо было скорее возвращаться в Новый Орлеан. Сегодня обвиненная красавица проведет одну из многих ночей под его крышей. Как это все-таки здорово!..
Лайла открыла дверь в спальню Жана и вновь представила его лежащим на полу.
Тогда она думала, что он умер сам, правда, не знала от чего.
Размышляя о том дне, Лайла невольно задалась вопросом, а кто мог убить Жана. Жорж, его слуга, был предан ему, а Колетт казалась просто неспособной на такое. Кто же тогда, кроме жены, мог отравить Жана Кювье в ту ночь?
Мог ли кто-нибудь еще пройти § номер?
Отбросив эту неприятную мысль, Лайла попыталась сосредоточиться. По всей спальне была разбросана мужская одежда, ящики шкафов открыты, и все перевернуто вверх дном. Полиция даже не удосужилась прибрать за собой после обыска. Конечно, Лайла могла приказать Колетт, но что-то подсказывало ей, что она должна сама лично покопаться в вещах Жана.
Она прошла мимо того места на полу, где лежало тело, и открыла платяной шкаф. Необходимо как можно быстрее закончить эту неприятную работу. Когда она все отсюда уберет, то отошлет эти вещи Мариан Кювье, законной жене Жана. В конце концов, все это принадлежит Мариан и детям Жана, а Лайле не хотелось никаких сувениров на память об этом человеке.
Она смотрела на висевшую на вешалках одежду. Его запах все еще был ощутим в шкафу. Содрогаясь, она стала выворачивать карманы пиджаков, рубашек и брюк, оставляя себе мелочь или банкноты, чувствуя себя при этом воровкой.
Клочок бумаги выпал из одного кармана. Лайла подняла с пола эту записку и быстро пробежалась по ней глазами. Явно разочарованная, она бросила ее к остальным вещам.
Затем она прошлась по ящикам секретера, складывая все в походный сундучок, обнаруженный ею на дне шкафа.
Когда она выдвинула последний из ящиков, то испытала чувство глубокого разочарования. Несколько монет, его бумажник, какие-то записки и драгоценности, в числе которых было и обручальное кольцо. Раньше она его никогда не видела. Лайла тщательнейшим образом осмотрела все вещи, пытаясь найти ключ к тайной жизни Жана Кювье.
На самом дне ее руки наткнулись на какой-то предмет. Это была небольшая коробка из-под сигар. Она открыла ее и почувствовала, как в ее жилах стынет кровь.
Там лежали ее чулочная подвязка, которая была на ней в день свадьбы, золотой медальон с портретом Мариан Кювье и пара женских шелковых панталон, которые Лайла так и не признала. Кроме того, там еще находилась и небольшая книжка.
Она посмотрела на обложку, и глаза ее расширились. «Сонеты. Перевод с португальского, „Праздник любви“, Элизабет Баретт Браунинг».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84