Включая мою мать. Она была его любовницей и умерла, когда я была еще девочкой. – С печальной улыбкой Наоми поставила чашку на стол.
– Пожалуйста, не надо рассказывать, если это вас...
– Но ведь вы хотели знать, разве нет? – спросила квартеронка грудным голосом. Во взгляде, устремленном на Элизабет, не было никакого осуждения. Грациозно передернув плечами, она продолжила: – Для меня это не имеет значения, но вам важно знать мою историю. Мой отец потерял состояние, и мы решили обосноваться здесь. А когда его проигрыши превысили возможность расплатиться, он решил использовать меня. Андре случайно присутствовал при этом и не позволил случиться непоправимому. Он снял для меня эти комнаты и взял на полное содержание...
– Наоми, пожалуйста, остановитесь. У меня нет никакого права на вашу откровенность. –
На какой-то момент Элизабет запнулась, но врожденная честность победила. – В некотором смысле мы с вами в одинаковом положении.
– Мы обе любимы очень добрыми джентльменами, – закончила за нее девушка и облегченно засмеялась.
Они проговорили далеко за полночь, обсудив и практические вопросы, связанные с работой Элизабет, и свои опасения по поводу результатов войны. К тому времени, как они собрались ложиться, Элизабет была почти счастлива, что Колтер перевез ее сюда, даже, несмотря на то, что было немного одиноко без Эмили, Рут и Джоша.
Так как обе они нуждались в дружеском участии и совершенно не спорили по поводу распределения домашних обязанностей, их жизнь быстро вошла в нормальное русло. Только Доби оставался таким же нелюдимым, как прежде, отказывался есть с ними за одним столом, но Элизабет научилась ценить его постоянное присутствие, так как приближающееся Рождество привлекало в город все новые толпы людей.
Прошел слух, что секретарь Мэммингер собирается перевести часть своей канцелярии из Ричмонда. Эта новость взволновала всех и вызвала целую бурю пересудов. Некоторые официальные лица утверждали, что возможность оформления и подписи документов в одном месте уменьшает шанс подлога и кражи. Элизабет все это чрезвычайно беспокоило. Нельзя было потерять работу, но мысль о том, чтобы переехать и не видеть больше Колтера, была мучительна.
Им удалось заработать немного денег шитьем – это устроила миссис Гэлоуэй. Они получали доллар за каждую рубашку и четыре – за шинель. На шитье уходило все свободное время, но выбора не было, так как цены на продукты все время росли. Когда выяснилось, что принято решение оставить канцелярию в Ричмонде, многие вздохнули с облегчением.
Эмили прислала Джоша с приглашением погостить у нее на Рождество. Элизабет долго уговаривала Наоми поехать с ней, но та отказалась.
– Если приедет Андре, мне хотелось бы встретить его тут.
– Но мы можем оставить ему записку, – предложила Элизабет. – Колтер, вероятно, заедет сначала туда, если ему удастся вырваться.
– Значит, вам надо забирать свою прелестную маленькую девочку и ждать там.
Поддавшись неожиданному порыву, Элизабет пригласила и Дженни, которая, в отличие от Наоми, не упоминала о возможности приезда Хьюго. Но та отказалась покинуть город, чтобы не пропустить вечеринок, на которые была приглашена.
Наоми и Николь украсили гостиную сосновыми ветками, собирать которые их возил Доби. Ярко-красные гирлянды из лент создавали праздничную атмосферу. В угол поставили небольшое рождественское дерево, украсив его остатками цветной пряжи. Наоми, прекрасно умевшая шить, сделала из шнуров цветы, а Доби удивил всех, смастерив из позолоченного багета звезду. Не хватало только свечей, но они были так дороги, что Элизабет отказалась от мысли купить их, к тому же она много заплатила за пару кружевных носовых платков в подарок Наоми. Для Доби сшили новую рубашку. Все подарки были вручены вечером в канун Рождества, когда Элизабет вернулась с работы.
Николь была в невероятном возбуждении от предстоящей поездки, и все время хихикала и шушукалась о чем-то с Наоми. К тому времени, как появился Джош, девочка держала в руках закрытую корзиночку, с которой не хотела расстаться ни на минуту. Доби уже сидел в седле, и потому они распрощались с Наоми, пожелав ей счастливого Рождества.
Было прохладно, и Элизабет завернула ножки Николь пледом. Устроив дочку, она стала расспрашивать Джоша об Эмили и Рут. У них пока все было хорошо, но ее расстроило сообщение о том, что боевые действия постепенно приближаются к их дому.
– Пришлось спрятать запасы, мисс Элизабет. Трудно сказать, когда они заявятся и начнут грабить. Человек пастора проходил мимо и оставался ужинать. Рассказывал, они тащат все, что можно, – лошадей, мулов, свиней...
– Может, мисс Эмили стоит переехать к нам в Ричмонд? Конечно, будет тесновато, но как-нибудь устроимся. Вам всем будет тут безопаснее.
– Попытайтесь уговорить ее, но сомневаюсь, что она согласится.
К тому времени, как они добрались, Николь уже крепко спала. Было почти темно, из кухни выбежала Рут, смеясь и плача от радости. Пока вносили вещи, ночной воздух наполнился ароматом жареного мяса, вырывавшимся из открытой двери кухни.
Узнав, что мисс Эмили в передней гостиной, Николь побежала к ней. Элизабет стала распаковывать свои небольшие подарки к праздничному столу.
– Целая сахарная голова! – улыбаясь, проговорила Рут и забрала обернутый салфеткой конус. Служанка так округляла глаза и причмокивала, что Элизабет рассмеялась.
– А вот еще рис, белый картофель и бекон. – Элизабет показала глазами на корзину, которую только что внес Джош. – Понимаешь, Рут, мне не хотелось тебя обижать, но тут еще два пирога, которые испекла нам в подарок девушка, ухаживающая за Николь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65