Колтер стоял перед ними, заложив руки за спину. Весь его вид говорил о решимости получить ответы на свои вопросы.
– Если вы соблаговолите помнить, что я не солдат, то я расскажу вам, как оказалась здесь.
Боясь сказать что-то не то, Колтер лишь кивнул.
– Я в общих чертах уже коснулась того, почему мне пришлось покинуть Уорингов и...
– Слишком в общих.
– Позвольте мне говорить так, как я считаю нужным. – Сжав руки, Элизабет взглянула в его упрямое лицо. Моля Бога, чтобы у Колтера хватило терпения не перебивать, она продолжила: – Вы должны просто поверить мне на слово, что ситуация стала безвыходной. Элме удалось изолировать меня от тех немногих друзей, что у меня были. Не имея близких, которые могли бы меня защитить, я оказалась целиком в ее власти. – Элизабет не могла больше говорить. Она прикрыла глаза, как бы гоня от себя воспоминания об унижениях и отчаянии тех дней. И ночей. Бесконечных ночей, полных страха, что она просто не доживет до утра.
Решимость Колтера получить объяснения, почему его дочь живет в доме любовницы своего деда, неожиданно сменилась острой жалостью к Элизабет. Опустившись перед ней на колени, он взял ее руки в свои. Они были такими холодными, что он, к собственному удивлению, в тревоге повернулся за помощью к старой женщине.
Эмили внимательно посмотрела ему в лицо, угадывая острое желание защитить Элизабет, и в то же время видя еще не погасшую враждебность. И потому решилась продолжить рассказ сама:
– После смерти отца Элизабет я узнавала о ее жизни от близких знакомых. Когда Джеймс пропал без вести, до меня дошли слухи о том положении, в котором она оказалась. После долгих колебаний мне удалось переправить ей письмо, в котором я предлагала любую возможную помощь.
– И она приняла ее? – Колтер тут же осознал недопустимую грубость своего тона, но было уже поздно – Элизабет вырвала у него руки.
– Без помощи Эмили меня бы заперли, отняли дочь, а может, и убили.
Вероятно, при других обстоятельствах полковник повел бы себя иначе, но он так долго не спал, так неожиданно нашел женщину, которую любил и считал потерянной для себя навеки, да еще выяснил, что у него есть дочь и что живут они у женщины, чья репутация в лучшем случае сомнительна... Все это было слишком даже для него.
– Скажи мне, Элизабет, ты знала об отношениях твоего отца и мисс Эмили?
Упорно глядя в огонь, Элизабет начала рассказывать:
– Моя мать была холодной, бесчувственной эгоисткой. Для нее это был брак по расчету. Как только я родилась, она сразу же выставила отца из своей постели и жизни. Она никогда не пыталась стать матерью для своих пасынков. Через несколько месяцев после моего появления на свет она уехала в Англию и вернулась через три года, в день моего рождения. Впрочем, она и не помнила, какой это день. – Гордо вскинув голову, Элизабет продолжила: – Эмили дала моему отцу любовь, тепло и дружбу. Они не скрывали своих отношений, и у меня нет причин осуждать их за это, Колтер. В конце концов, – она, наконец, посмотрела ему в глаза, – кто я такая, чтобы бросить в них камень? Я отдалась тебе, не будучи помолвленной. У меня даже не хватило ума получить от тебя обещание жениться.
Колтер навис над ней, едва сдерживая ярость от ее саркастического тона.
– А вы, миссис Уоринг, даже не потрудились сообщить мне о предстоящем отцовстве! Сочли, что разумнее обратиться к моему другу! Вы просите меня не осуждать Эмили и вашего отца, а меня уже осудили.
– Вы тоже осудили меня! – выкрикнула она с таким видом, что он не посмел ей возразить.
Эмили наблюдала за ними, вслушиваясь в их слова и в их молчание. Несколько раз она хотела вмешаться, но сдерживалась, понимая, что обоим надо выплеснуть горечь и боль прошедших четырех лет. Однако теперь Элизабет нуждалась в передышке, чтобы взять себя в руки, поэтому Эмили решила отвлечь Колтера:
– Я понимаю, почему такого джентльмена, как вы, полковник, шокирует, что они живут у меня. Но уверяю вас, здесь почти никто не знает о моем прошлом. Ни малейшая тень не коснется Элизабет и ее ребенка.
– И моего ребенка, мадам, – ответил он резко. – Я возмущен вашим тоном. Но, несмотря на то, что Элизабет это отрицает, я уважаю честность и отвечу вам тем же. Я очень недоволен и обеспокоен тем, что они находятся здесь... – Колтер пристально поглядел на Эмили. Смущенный ее прямым, спокойным взглядом, он пробормотал извинения за свою резкость и, тяжело вздохнув, стал теребить волосы, как бы пытаясь привести в порядок мысли. – Может быть, кто-нибудь из вас все-таки объяснит мне, почему вы так боитесь Элмы Уоринг?
Эмили повернулась к Элизабет:
– Надо ему сказать.
– Но риск...
– Риск? Какой риск? – спросил Колтер. – Прекратите говорить так, будто меня здесь нет!
– Извольте, полковник. Однако не забывайте, что вы у меня в гостях, а я не выношу крика.
– И перестань метаться, как зверь в клетке, – добавила Элизабет. – Ты будешь обращаться с Эмили уважительно или уйдешь. Она дала нам приют, когда нам некуда было деваться. Ее дом и ее сердце открыты для нас с Николь, и я очень ей благодарна. Я не допущу, чтобы ты относился к ней иначе.
Колтер кивнул, стараясь не обнаружить радость, ведь из ее слов следовало, что он может сюда вернуться. На большее он сейчас и не рассчитывал.
– Ты расскажешь мне об Элме?
Элизабет опустила голову, ее руки бессознательно мяли ткань юбки.
– Свекровь поклялась, что отнимет у меня Николь.
– Ты немедленно напишешь ей и сообщишь, что Николь моя дочь и у нее нет на девочку никаких прав. Если она пожелает, я возмещу ей все, что она истратила на вас.
– Не могу, – мягко ответила Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65