Дэвид передал Баннету шляпу и перчатки, и тот важно удалился, оставив Дэвида одного в холле. Он поднял поднос, уже сожалея о том, что проявил гордость и не попросил Баннета отнести его миссис Грей. Стиснув зубы, он ноднимался по лестнице, пробираясь к комнате своей пленницы. Взял ключ с притолоки и два раза постучал в дверь костяшками пальцев, прежде чем повернул его в замочной скважине. Он услышал какие-то шорохи изнутри, но к тому времени, как открыл дверь, она уже сидела на стуле, уставясь в окно. Он запер за собой дверь, прошел через комнату и поставил поднос на маленький столик.
– Ваш обед, мадам.
Она даже не взглянула на него. Икроножная мышца пульсировала. Дэвид стиснул зубы от боли. Нужно сказать Баннету, чтобы приготовил горячую ванну. Это единственное, что помогало снять боль. А теперь мышцу сводило. Он не мог больше терпеть. Не дожидаясь обморока, да еще перед женщиной, он доковылял до кровати и упал на нее, надеясь, что она не заметила вздоха облегчения, который невольно вырвался из его груди. Какое это было блаженство – не стоять на ногах.
Миссис Грей бросила на него нервный взгляд. Обычно Дэвид не задерживался в ее комнате. Притворяясь, что он намерен так и далее себя вести, он облокотился на подушки и положил обе ноги на кровать. Она округлила глаза.
Неожиданно настроение у него улучшилось. Нога стала потихоньку отпускать. Дэвид скрестил на груди руки и стал наблюдать за ней. Она здесь уже четыре дня, но он от нее слова не слышал. Он уже начал уставать от этого противостояния и решил немного ослабить оковы.
– Простите, если я не уделял вам достаточно внимания. Знаю, это непростительно для хозяина дома. Но надеюсь, что еда вполне сносная. – Говоря это, Дэвид указал на поднос. – Да и разместились вы вроде бы неплохо. Надеюсь, вам здесь удобно.
Она не отвечала. А кровать действительно была чертовски удобная. Дэвид не был уверен, что вообще сможет встать и снова наступить на ногу. Хотя, лежи он на каменной плите, вставать пришлось бы все равно, хотя бы через силу.
– У нас совсем не было времени, чтобы познакомиться получше, – продолжал он, как если бы они просто болтали. – Уж извините. У меня было много дел в последнее время, но я никак не хотел обижать вас.
Она украдкой бросила голодный взгляд на поднос, и Дэвид постарался спрятать удовлетворение.
– Но теперь обещаю исправиться и стать хорошим хозяином. Что вы на это скажете?
Она сердито посмотрела на него.
На этот раз он не счел нужным скрывать свою радость. А она – злючка. И даже если она и контролировала свой буйный нрав, то при достаточном давлении с его стороны она раскололась бы и рассказала все, что ему нужно.
– Что ж, придется мне самому вести беседу.
Он остановился. О чем можно разговаривать с женщиной? С любой, ну кроме женщин особого сорта, конечно. Он не представлял себе этого.
Да и не все ли равно? О чем бы он с ней ни говорил, это останется строго между ними, хотя бы потому, что ей некому это рассказывать. Он очень сомневался, что ее можно чем-то шокировать, даже если бы и попробовал. Дэвид откинулся назад, устроился поудобнее и, не сводя с нее глаз, заговорил.
Вивьен трясло от злости. Как он смеет говорить, говорить без конца, когда комнату уже заполнил запах какого-то изумительного блюда? Он что, не сходит с ума от голода, как она? Ее рот наполнился слюной при одной мысли о том, какое оно нежное и сочное на вкус, скорее всего приправленное травками и в меру соленое. Кто бы ни готовил его, это был ангел с небес для изголодавшейся Вивьен. В прошлый раз была ветчина и пирог с патокой, а до этого – пудинг. Она раньше не пробовала таких сладостей, обычно ее десертом был простой леденец. Не представляя, что там может быть на этот раз, Вивьен с огромным трудом сдерживала желание побежать через комнату, сорвать с подноса салфетку и съесть все до последней крошки.
А он сидел на кровати и без умолку болтал бог знает о чем. И хотя тон его был вполне дружелюбный, она ощущала на себе его пытливый взгляд, будто ожидающий, когда она выйдет из себя. Но Вивьен не слабовольная курица. Она не будет обращать на него внимания, пусть сидит и болтает.
И все же… Запах еды сводил ее с ума. Она даже сжала губы, чтобы не облизывать их в предвкушении. Она все еще всей душой ненавидела его. Но вынуждена была признать, что кормит он ее хорошо. Очень хорошо. Если бы он ушел, она съела бы обед, а потом продолжала его дальше ненавидеть.
Но он все говорил и говорил, про лошадей и всякую ерунду, она почти не слушала его. Ее обед остывал, черт побери! Она попробовала притвориться, что не обращает на него внимания. Никакого эффекта. Потом она закрыла глаза, как бы делая попытку заснуть. Тоже самое. Потом она стала сердито на него поглядывать. Но он ответил ей таким бесстыдным взглядом, что она отвернулась.
– В жизни не видел женщин, которые так сопротивлялись бы хорошей беседе, – заметил он с усмешкой. – Вы задеваете мое мужское самолюбие.
Вивьен взглянула на него, но ничего не сказала. Может, его язык наконец устанет. Господи, да он как базарная торговка. Он сел прямо и опустил ноги на пол. И ее сердце и желудок, конечно, от радости перевернулись.
– Какая жалость, обед пропадает, – сказал он, глядя на все еще прикрытый поднос. – У брата отличная кухарка. Должен признаться, я и сам немного голоден. 3апах дразнящий. – Он приподнял крышку, чтобы проверить, что на тарелке. – Бог мой, кажется, говядина.
И тут, к ужасу Вивьен, он взял кусок и откусил от него. Она вскочила на ноги.
– Вы что, решили уморить меня голодом? Разлеглись тут! Сначала запираете меня здесь и отказываетесь слушать, что я вам говорю, а теперь едите мой обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73