Максен Пендери. В этом он был уверен, хотя отсюда нельзя было разглядеть лицо. По губам Эдвина скользнула горькая усмешка. Сегодня он исполнит свое давнее желание и отомстит. Норманны будут изгнаны с английской земли. Он расплатится, наконец, с человеком, присвоившим его замок, захватившим в плен женщину, которая должна была стать его женой. Если бы ему только удалось добраться до Элан Пендери…
Он смотрел на противника — там все было без изменений, потом перевел взгляд на своих воинов и почувствовал неладное.
Пристально Харволфсон оглядел одного, второго и все понял. Тишина, повисшая над полем боя, вызвала смятение в душах саксов. Войско его состояло не из воинов, закаленных во многих сражениях, а из крестьян, которые обо всем привыкли размышлять на свой лад. Теперь они беспокоились о том, смогут ли одержать победу и что их ждет впереди.
«Боже мой, но почему именно сейчас? — пришла Эдвину в голову тревожная мысль. — Почему до этого саксы были уверены в себе, в победе, а сейчас сомневаются? Многие из них участвовали в набегах на замки, проявили настоящую доблесть, так куда девались их уверенность и сила?»
Ответ таился в тишине. Она давила на душу. Для Эдвина тишина была привычна, как и его меч, а сподвижников она пугала.
Он уверял себя, что они выстоят, выдержат. Как только поле боя огласится боевыми кличами и лязгом оружия, саксы воспрянут духом и покажут, на что способны.
Пронзительный крик прорезал тишину. Но это не боевой клич, а… голос младенца.
Глава 30
Эдвин не мог знать, что кричал его сын, который хоть и родился до срока, но был здоровым.
Пока Кристоф занимался Элан, Райна, прижимая ребенка к груди, вытерла его и завернула в одеяло. Младенец тут же успокоился. Саксонку охватили восторг и гордость, которые испытывают только одни матери. Она даже не думала о том, что там творится на поле боя.
— Вы хотите увидеть своего сына, миледи? — опустившись на колени возле Элан, спросила девушка.
Пендери попыталась поднять голову, но бессильно опустила ее на подушку.
— Ничего не хочу… иметь общего с… этим…
«Этим!» Не с ним, как надо было бы сказать о ребенке, а с «этим», будто он не человек. Если бы норманнка не мучилась так долго, Райна выбила бы из нее правду, но с этим успеется. Битва, однако, ждать не будет, она способна навсегда отобрать у нее возлюбленного. Но что ей делать?
Младенец пискнул и вытащил из-под одеяла крохотный кулачок.
— А-а, дорогуша, — пробормотала Райна, гладя его пальчики.
А когда ребенок раскрыл ладонь и схватил ее палец, она поспешила к выходу.
— Кристоф, мне нужна ваша лошадь, — попросила девушка.
— Зачем? Куда?
— Покончить с битвой до того, как она начнется, — саксонка вышла из шатра.
На поле она увидела две армии, застывшие в ожидании смертельной схватки. Ей надо успеть добраться до Эдвина. Саксонка поставила ногу в стремя и только тогда поняла, что не сможет сесть в седло с ребенком на руках.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Кристоф.
Не зная, что тот шел за ней следом, она испуганно вздрогнула:
— Если что-то удастся, то лишь с помощью этого младенца. Эдвин должен знать, что у него родился сын.
— Но…
— Доверьтесь мне, — буркнула девушка, желая побыстрее сесть на коня. — Подержите ребенка, пока я сажусь в седло.
Кристоф повиновался, ни слова не говоря.
— Это кончится! — бросила саксонка и поскакала по южному крылу армии Вильгельма.
Она старалась ехать как можно быстрее, но пускать лошадь во весь опор опасалась из-за младенца. Она взглянула на него — он уже сладко посапывал. Похоже, стук лошадиных копыт заменил ему колыбельную.
Райна хотела объехать армию норманнов. Она заметила, что за ней пустились в погоню. Но у нее было преимущество — внезапность. Пока норманны решали, что делать, она направила коня в сторону саксов. Райна скакала во весь опор, стараясь быстрее пересечь пространство, отделяющее две армии. Тишину нарушал теперь не только стук копыт, но и лязг металла и гул голосов. Прислушавшись, она узнала голос Максена, но ее уже ничто не могло задержать.
«Господи, запрети им стрелять в меня! Пусть они поймут, что я никому не угрожаю, — молила она. Раз Вильгельм с кавалеристами, значит, Эдвин тоже среди всадников», — решила девушка и попыталась отыскать его взглядом. Саксы расступились, открыв ей коридор. Вот по нему и вышел ей навстречу Эдвин.
Не отрывая от нее глаз, он сделал знак своим людям замолчать и предупредил:
— Не подходи ближе.
Натянув поводья, она повернула коня так, чтобы Харволфсон мог видеть ее ношу.
— Зачем вы явились? Еще одна ловушка?
Она откинула ткань и обнажила личико спящего младенца:
— Посмотрите на своего сына, Эдвин.
Он застыл как вкопанный, но тут же взял себя в руки и подъехал вплотную.
— Моего сына? — переспросил он, глядя на нее затуманенными глазами, будто пытаясь что-то вспомнить.
Чутье подсказало Райне, что Максен где-то поблизости. Она оглянулась: от армии отделился единственный всадник и во весь дух мчался в расположение саксов. Эдвин тоже его заметил, и глаза его гневно засверкали.
— Эдвин, пусть он подъедет, — умоляющим голосом произнесла девушка. — Вы не можете бояться одного человека, когда у вас за спиной целая армия.
— Еще одна уловка Пендери! — взревел сакс.
— Нет, он не знал моих намерений. Максен хочет только защитить меня.
— А что вы хотите, Райна?
— Я ищу мира.
— Мира?! Между саксами и норманнами это невозможно.
— Почему? Они уже живут мирно. Если бы вы только…
Ее прервал свист туго натянутой тетивы и летящих стрел.
Глядя поверх головы Харволфсона, она заметила, что лучники целятся в Максена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101