— Ты забыла, что я все-таки дочь судьи, — сердито произнесла Миллисент, — воспитана с верой в определенные принципы. Мой отец был справедливым человеком и верил в «Билль о Правах».Глаза тети Ораделли грозно прищурились, лицо исказила гримаса гнева. Она приготовилась прочитать племяннице долгую и нравоучительную лекцию, но не успела вымолвить и слова, как раздался мужской голос:— Добрый вечер, леди!Миллисент вскинула голову. Перед ними стоял Джонатан. Он снял шляпу и вне защиты ее полей синяки на его лице казались еще более заметными. Он обращался ко всем сразу, но глаза его смотрели на Миллисент и сияли весельем и еще чем-то. Миллисент до конца не понимала, что означал этот его взгляд, но он вновь вызвал в ней уже знакомые ощущения.— Джо… мистер Лоуренс. — Внутренне Милли прокляла себя за эту оговорку.Тетушка Ораделли перевела свой величественный взор на Джонатана и холодно кивнула. Она посмотрела так, будто перед ней стоял двадцатифутовый слон, но Лоуренс в ответ улыбнулся простой улыбкой без тени смущения или испуга.— Как вам сегодняшний вечер? — как ни в чем не бывало, продолжал он.— Прекрасно, спасибо, — сказала Камилла и была осажена взглядом мачехи.— Нравятся танцы?— Да. А вам? — голос Миллисент был несколько глуховатым; она надеялась, что это не выдаст волнения, которое она чувствовала каждой клеточкой своего тела.— Уверен, мне тоже понравятся, если вы, мисс Хэйз, будете так добры и позволите пригласить вас на танец.Милли показалось, что сердце в груди оборвалось. Она не собиралась с ним танцевать и, честно говоря, все-таки не ожидала, что он ее пригласит. Она предполагала, что они просто посидят рядом, поболтают и может быть, вместе дойдут до буфета за напитками. А вот танцевать с ним, наверное, не следовало. И кто-кто, а тетушка Ораделли именно так и считала. Краешком глаза Милли увидела, как Ораделли повернулась к ней и выражение ее лица было при этом весьма красноречиво.Милли открыла рот, чтобы отказаться, но услышала, как ее собственный голос произносит:— Почему бы нет, мистер Лоуренс, с удовольствием!Не обращая внимания на взгляд потрясенной Ораделли и тихие веселые смешки остальных, Миллисент встала. Ноги от волнения дрожали и казались чужими. Она протянула Джонатану руку, и они пошли в центр зала.У Милли было ощущение, словно она парит в руках Джонатана под звуки музыки. Он осторожно обнимал ее, нежно и, в то же время, крепко обхватив ее талию одной рукой, а другой держа трепещущую ладонь.Он танцевал не просто умело, он еще и демонстрировал такие оригинальные па, которые можно было встретить очень редко.— Кажется, ваша тетушка была более чем недовольна, — прокомментировал он, кивнув в сторону Ораделли, наблюдающей за ними с грозным видом.Миллисент подавила смешок. Скользя по паркету в его объятиях, она чувствовала себя молодой и беззаботной, как девчонка.— Думаю, вы правы.— Насколько я понял, она не одобряет меня?— Думаю, она не одобряет меня, танцующую с вами. — Миллисент помолчала и потом честно добавила. — Хотя, кажется, она не одобряет и вас тоже.— А вы еще говорили, что я такой завидный жених в городе, — пошутил он.— Тетя Ораделли — исключение из общих правил. Во-первых, у нее нет дочери на выданье. Во-вторых, она жена банкира…— А-а, теперь все становится ясно.— Также она — опора и поддержка Первой Баптистской Церкви.— Которая владеет прибрежной собственностью? Мм-м, кажется, я понимаю все больше и больше.— А к этому еще прибавьте мою дерзость, мое непослушание и…Джонатан, запрокинув голову, громко расхохотался:— Вы? Мисс Миллисент Хэйз, само достоинство и порядочность? Вы в глазах вашей тети дерзки и непослушны?— Нет ничего смешного, — строго заметила Миллисент, но потом сама не сдержалась и рассмеялась.— Вы должны рассказать мне, в каких грехах вас обвиняют.— Я приютила Опал — это раз, а когда тетушка Ораделли объясняла, как это непорядочно и неприлично и говорила, что нужно избавиться от нее, я отказалась. Еще ей не нравятся мои частые встречи с Бетси.— Бетси! — Джонатан нахмурил брови. — Опал — одно дело; меня возмущает их отношение, но совершенно ясно, что большинство дам точно так же отнеслись бы к ней. Но десятилетняя девочка? Она-то как может «дурно влиять» на других?— О, нет, речь не о дурном влиянии. Просто это дает повод для разговоров. Будут думать, что… ну, вы знаете… — Миллисент опустила глаза, а голос ее смущенно затих.— Нет, не знаю. Что они будут думать?Она удивленно посмотрела на него и увидела, что его глаза смеются.— Ах, вы! — Она покраснела. — Прекрасно знаете, что они подумают о нас с вами.— Скажите же. — Его палец нежно заскользил по ее ладони.Миллисент вздрогнула, будто молния пронзила ее руку.— Перестаньте! Вы пытаетесь меня скомпрометировать.— Нет, я пытаюсь сдержаться, чтобы не поцеловать вас прямо здесь, на виду у всех.Миллисент казалось, что стало нечем дышать. Она посмотрела в его глаза, которые уже не смеялись, а стали вдруг сияющими и зовущими. Она не могла произнести в ответ ни слова.— А когда вы смотрите на меня вот так, как сейчас, сделать это становится все труднее, — прошептал он.Миллисент перевела взгляд. Она чувствовала себя так, будто внутри плавился воск.— Нет, не отводите глаз, — запротестовал он. — Я достаточно порочен, чтобы получать удовольствие от такой пытки.— Вы дразните меня! Я… я не знаю, что отвечать…— Может, я дразню себя… — Он понизил голос. — Я — не настоящий джентльмен. И не умею одновременно и желать женщину, и искусно скрывать свою страсть. Мне нравится быть рядом с вами, и даже нравится испытывать эту страсть. Но иногда мне бывает очень трудно сохранять спокойствие, потому что желание слишком сильно…Миллисент судорожно переводила дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117