Ему хотелось узнать, стоили ли чего-то эти усилия, но нутром он чувствовал, что стоили. Впервые за последние годы он сделал что-то самостоятельно.Давным-давно Алану не снились кошмары. Но в эту ночь они вернулись: демоны, рвущие на части его ноги; боль, которая казалась одновременно и горячей, и ледяной; чудовища, толкающие его к краю обрыва… И вот он с криком срывается в бесконечную бездну…— Алан! — раздался шепот над головой. Чья-то рука трясла его за плечо. — Алан, проснитесь, вам снятся кошмары!Он выкарабкался из темноты и, открыв глаза, увидел склонившуюся Опал, а на ее лице — сосредоточен-ное, обеспокоенное выражение. Он сел в кровати, сердце его бешено колотилось. Рубашка, в которой он спал, стала влажной от пота.— О, Господи! — воскликнула она. — Я до смерти испугалась! Я услышала, как вы стонете, а потом закричали…Она материнским жестом убрала с его лба волосы.— Вы в порядке?Алан кивнул. Сердце все еще колотилось, но он уже окончательно проснулся, чтобы почувствовать себя идиотом.— Извини. — Алан вздрогнул от ее прикосновения. Стало слишком хорошо; он захотел упасть лицом ей в колени, отыскать покой в ее руках. Он не позволит ей больше видеть его слабость. — Все в порядке.— Нет, не все. Я разбудила вас, но я — я уверена, что сейчас вам нужен сон.Алан знал, что неприлично вот так, не отрываясь, смотреть на ее выступающий живот. Да, но в беременной женщине было что-то таинственное, даже запретное. Казалось, никому не позволено видеть ее, кроме мужа, который знает ее тело. Такие мысли смутили его.Опал заметила его откровенный взгляд. Она прикрыла руками живот и улыбнулась.— Нет, с этим нет проблем. Просто немного неудобно спать — он стал уже слишком большим. Я часто просыпаюсь. Вот почему я и услышала вас.— Надеюсь, что больше не побеспокоишься. — Он отвел взгляд в сторону. — Кошмар не должен больше повториться.— Вот и хорошо! — Опал наклонилась к нему, поправляя подушки. — А сейчас, — мягко сказала она, — почему бы вам не попытаться заснуть? О Боже! Ваша рубашка насквозь мокрая. Должно быть, вы сильно вспотели. — Она немного отступила назад.— Лучше, если вы переоденетесь во что-нибудь сухое, иначе простудитесь.— Нет, не беспокойся! Сейчас слишком тепло. — Алан почувствовал, что покраснел, и поблагодарил Бога за то, что в комнате темно.— Ничего не знаю! Это не… — она замолчала, робко улыбнулась ему и поправилась:— Я хотела сказать, что нельзя спать в мокром, независимо от того, тепло в комнате или холодно. Я много раз слышала, что это вызывает такие страшные болезни, как дифтерия или пневмония, и даже в летнее время. Вы же не хотите рисковать.— Я не такой хилый, как вы все думаете…Горечь в его голосе заставила Опал замолчать и повернуться к нему лицом.— Я не это имела в виду! Извините, мистер Хэйз! Я не хотела вас обидеть. — Она подошла к его кровати, бледное личико сморщилось от волнения.— Знаю. — Он махнул рукой, чтобы остановить поток ее извинений. — Все дело во мне. Я — брюзга. Спроси Миллисент. Я часто впадаю в плохое настроение. Я тоже не хотел…— О, нет… — Опал тихо засмеялась. — И это вы называете плохим настроением? Вы — брюзга? Вовсе нет! Если бы вы знали кое-кого из тех, с кем мне приходилось встречаться, то тогда бы поняли, что такое «брюзга». И потом: если бы вы все время были спокойны и в хорошем настроении, то были бы святым, а не мужчиной. — Опал повернулась к шкафу.— Итак, где же ваши свежие сорочки? Ага, вот они.Она с довольным видом извлекла длинную хлопчатобумажную ночную рубашку и подошла к постели Алана. — Вот. Давайте мы освободим вас от старой и наденем новую, сухую.Алан колебался. Он стеснялся снимать рубашку при Опал. Это казалось почти неприличным. Но Опал все еще стояла рядом, терпеливо ожидая, когда он снимет влажную сорочку.Он наклонился и осторожно стал стягивать рубашку через голову, стараясь действовать осторожно, чтобы не сползло одеяло ниже талии. Опал протянула руку за сорочкой. Ее пальцы коснулись его руки, и при этом прикосновении внутри у него все похолодело.Опал отбросила мокрую рубашку и, став на цыпочки, начала надевать на Алана новую. Он просунул руки в рукава и голову в горловину рубашки, а девушка натянула ее и аккуратно расправила. Ему стало стыдно, что она одевает его, будто ребенка. Естественно, не воспринимая его как мужчину. Она наверняка думает, что если он калека, то и импотент.Господи, кто бы мог представить, что он еще способен почувствовать возбуждение в присутствии женщины! Алан тяжело задышал. Опал была совсем рядом, в одной прозрачной ночной сорочке, светлые волосы заплетены в две косички, спадающие на спину. Он чувствовал смущение, желание, стыд и еще что-то странное. Он не знал, как вести себя, что говорить.Нужно, естественно, все скрыть. Обязательно. Нужно не показывать вида, что сердце бешено колотится от одного прикосновения ее руки, и что кровь закипает, когда его взгляд спускается ниже лица Опал, на шею и грудь, на темные кружки сосков под светлой материей. Пусть она продолжает думать, что он просто евнух. Иначе, он был уверен, она станет держаться от него подальше.— Вот так! — удовлетворенно сказала Опал, отступая на шаг назад. — Так ведь лучше, верно?Он кивнул. Опал подняла старую рубашку и, аккуратно расправив, повесила на спинку стула. Она подошла к кровати и взялась за заднюю спинку.— Когда я была маленькой, мне часто снились кошмары. Я боялась снова засыпать, думая, что они вернутся, и очень радовалась, когда оказывалась в комнате не одна, а с другими девочками. Могу поспорить, что это бывает у каждого.— Не знаю, — Алан лёг на спину, оперся на взбитые подушки, сложив руки на груди и глядя на Опал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117