— Откуда вы знаете, что это Адмирал? — выступила Бетси в защиту своего любимца. — Откуда вы знаете, что это не какая-то другая собака? Или, может быть, ваш кот? — она указала на Панжаба, растянувшегося на солнышке у дома.— Мой кот не роет землю. Это глупость!Девочка воинственно выставила подбородок и встала, подбоченясь:— Как вы можете утверждать, что это сделала моя собака, когда сами не знаете наверняка?— Молодая леди! Так нельзя разговаривать! Бетси сердито посмотрела на нее:— А я не умею по-другому!— Не сомневаюсь, что это так. Твое воспитание оставляет желать лучшего. И это очевидно. Но я не позволю, чтоб меня в моем собственном саду оскорблял ребенок!— Я не оскорбляла вас! — Бетси обиженно заморгала при этих несправедливых словах. — Я просто сказала, что неизвестно, был ли это Адмирал, и ведь это правда неизвестно. Что же здесь плохого?Милли не могла ничего произнести от гнева. Наконец, она выговорила:— Как может ребенок девяти лет…— Мне десять!— …так разговаривать? Что за ужасные слова? — закончила она. Это правда, у Миллисент было немного опыта в обращении с детьми, но она никогда не встречала ребенка, который бы говорил со взрослыми на равных.— Вы несправедливы! Вы не знаете наверняка, что это сделал Адмирал.— Я знаю, что до того, как вы со своей собакой поселились в этом доме, мои цветы никто не портил.И еще я знаю, что впредь вам следует держать своего пса подальше от моего сада.— Я так и сделаю! — Бетси начала карабкаться через низенький заборчик к себе во двор. Потом она обернулась и крикнула:— Ни я, ни Адмирал больше не хотим заходить в ваш вонючий старый сад!Миллисент почувствовала непреодолимое желание заорать что-нибудь вслед неуклюжей маленькой удаляющейся фигурке, но только плотно сжала губы и опустилась на колени возле клумбы, перенеся свой гнев и разочарование на злополучную землю, закапывая ямы и со злостью утаптывая их. Она попыталась подвязать одну лилию, корни которой, казалось, уцелели, но другим цветам было уже не помочь. А на следующей неделе в ее доме должно состояться собрание членов Клуба садоводов!Когда позднее она пересказала этот эпизод Алану, он, блестя глазами, сказал:— Возможно, Милли, тебе следует взять над ней шефство. Мне кажется, ты должна пожалеть бедную сиротку.— Честное слово, Алан, мне сейчас не до твоих шуток! Нет сомнения, что ей нужен кто-то, кто бы, как ты выразился, взял над ней шефство. Однако я не собираюсь этого делать!— Может быть… — Алан не мог сдержать улыбки. — Боже, но как бы мне хотелось увидеть самому всю сцену…— Алан!Он пожал плечами:— Я испытываю к ней необъяснимую симпатию. Ты помнишь Скэмпа?Несмотря на ужасное настроение, Милли не могла не улыбнуться:— Как же я могу забыть Скэмпа! — Это был маленький черный, облезлый терьер, взятый ради Алана, когда тому было шесть лет. Он был жизнерадостным и игривым, и Алан с Милли любили побегать с ним на заднем дворе.— Я помню, считала ужасно несправедливым, что тебе можно иметь собаку, а мне нельзя.— Насколько я помню, ты не только так думала, но и выкладывала это каждому, кто был готов тебя слушать.Она засмеялась:— Наверное, да. — Улыбка медленно исчезла с ее лица. И Милли вздохнула. — Но мама и папа были правы, когда говорили, что собака — это не игрушка для маленькой девочки. Это слишком грубо.— Возможно. Хотя мне сдается, ты не особенно страдала, играя со Скэмпом.— Нет, наверное, — она улыбнулась и, потянувшись, взяла руку брата. — Ах, Алан, ты всегда можешь рассмешить, как бы раздражена я не была. Наверное, я опять раздула из мухи слона?— Возможно. — Он сжал ее руку и тоже улыбнулся. — Но твои цветы очень много значат для тебя.— Да, но я должна быть снисходительной к детям и их собакам, не так ли? В конце концов, они здесь всего лишь несколько дней. Скоро все образуется.— Я уверен в этом.Остаток дня Алан был не такой медлительный и ап-патичный, как обычно. Его послеобеденный сон был прерван размеренными ударами мяча о стену дома, детскими криками и лаем собаки. Несколько часов спустя Миллисент застала Бетси, которая забралась на ее вишню; в такт движениям ребенка с дерева облетали цветущие бутоны, а на стволе остались следы ободранной ботинками коры.Миллисент поняла, что гибель цветов была не просто случайным недоразумением, связанным с новизной впечатлений от перемены места жительства или необычности нового положения. Это было только первое несчастье в цепочке многочисленных бед, которые, как казалось Милли, не закончатся до тех пор, пока Лоуренсы будут жить в своем новом доме. Если только она, Миллисент Хэйз, потерпит поражение в борьбе с десятилетним ребенком и гигантским клыкастым псом. Глава V Миллисент открыла глаза и с минуту лежала, наслаждаясь тишиной раннего утра. Легкий ветерок раскачивал шторы, донося в комнату запах весеннего дня, чистого, росистого, и аромат отцветающей жимолости. Стоял конец мая; совсем скоро наступит День Украшения, когда горожане по традиции украшали и убирали могилы солдат Конфедерации и Союза, и этот день превращался в гигантский пикник. Затем придет июнь, а вместе с ним и настоящая летняя жара, бесконечный палящий зной.Но сейчас на улице было хорошо, особенно утром и вечером. Миллисент прошлым вечером сидела на ступеньках крыльца, слушая жужжание майских жуков и отдаленное кваканье лягушек; в темноте сверкали светлячки. Все было мирно, уютно, немножко лениво — до тех пор, пока Бетси Лоуренс с визгом не выскочила к себе во двор, догоняя собаку.Вздохнув, Миллисент ушла в дом. И зачем только она вспомнила об этом? Чужая девочка не давала ей покоя даже в лучшие минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117