Открыв глаза, она заморгала, ослепленная солнечным светом, струящимся через окно и отражавшимся от гладкого кипарисового пола. Уитни со вздохом потянулась, откинула сетку от москитов и спрыгнула с высокой кровати.
В тонкой батистовой рубашке она прошлепала босиком, чтобы распахнуть створки окна, выходившего на задний двор. Сразу за великолепием цветущего парка и белой полоской ракушечного тротуара местность понижалась, переходя в беспорядочный густой подлесок, тянущийся к воде, притоку широкой и ленивой Купер-ривер, медленному и извилистому. Солнце ослепительно вспыхивало на водной глади.
Мередит вдохнула тяжелый влажный воздух, словно амброзию, и окинула любящим взглядом толстые дубы со спутанными украшениями из серого мха. Как чудесно быть дома! Другого такого места, как «Мшистая заводь», не существует на всем белом свете. Поля риса и индиго лежали справа, сразу за надворными постройками, и Уитни повернулась, чтобы взглянуть в ту сторону. Ее глаза остановились на строении конюшни, где но вый работник выносил на лопате навоз, сбрасывая его на кучу у стены. Солнечные лучи играли и сияли на ярко-золотых волосах мужчины. Он остановился, оперся на лопату и стер пот со лба тыльной Стороной ладони. Несколько прядей выбились из туго стянутой косицы и прилипли к лицу, потемнев от влаги.
Грудь Мередит сжалась, и, покраснев, она осознала, как нелепо выглядит ее фигура, случись ему взглянуть на окна дома. Уитни торопливо нырнула обратно в комнату, ударившись об оконную раму так сильно, что на глазах выступили слезы.
Осторожно потерев ушибленное место, она подошла к большому гардеробу, стоявшему у дальней стены спальни.
Ее комната выглядела просторной, так как не была загромождена мебелью. Огромная кровать, такая высокая, что забираться в постель приходилось по маленьким ступенькам, господствовала над всем пространством помещения. Ее осенял балдахин на высоких колоннах. Когда наступали холодные зимние дни, его плотно задергивали, спасаясь от сквозняков, проникающих через окна. И ложе, и массивный гардероб являлись прекраснейшими образцами мебели из красного дерева, импортируемой из Англии.
Кстати, и высокий комод тоже прибыл из далекого туманного Альбиона. Только подставка для ночного горшка, уютное резное кресло и большой сундук у подножия кровати оказались изготовленными из местной древесины чикори.
Уитни распахнула дверцы шкафа и вытащила простое, довольно поношенное и полинявшее платье. Оно подсело от многочисленных стирок и теперь едва прикрывало лодыжки. Обычно Мередит носила совсем иные наряды, но эту одежду она держала специально для таких дней, как сегодняшний. Уитни знала, что за неделю ее отсутствия упорядоченное ведение большого домашнего хозяйства наверняка нарушилось. Лидия — приятная женщина, но совсем не умеет отдавать распоряжений да к тому же старается не брать на себя полномочия, которые по праву принадлежат лишь Мередит. Слуги нисколько не стесняются открыто игнорировать ее нечастые приказания, чувствуя слабинку миссис Чандлер и понимая, насколько неустойчиво положение этой особы в доме.
Уитни подозревала, что после отъезда пыль ни разу не вытиралась. Теперь ей придется тщательно осмотреть все закоулки, включая кухню и погреб, где хранилось свежее мясо и молоко, чтобы убедиться воочию, что все испорченные продукты выброшены. Кроме того, в хижинах наверняка находится несколько больных рабов, о которых никто не позаботился в ее отсутствие. Она должна заняться их лечением, и ей совсем не хотелось испачкать хорошее платье кровью или чем-то еще.
Мередит набросила сорочку и только одну нижнюю юбку, натянула легкие чулки, надвинула тяжелые, прочные туфли с устойчивыми квадратными каблуками и широкими носами. Послышался тихий стук в дверь, и вошла ее служанка Бетси.
— Ох, мисс Мерри, я не знала, что вы уже встали и одеваетесь. Почему вы не позвали меня? — Она подбежала к хозяйке и выхватила платье у нее из рук. — Неужели вам больше нечего надеть, кроме этого старья?
— Конечно, есть. Но мне нужно именно это, — вызывающе заявила Уитни. Бетси лишь чуть меньше Лидии заботилась о том, чтобы нарядить свою особу. — У меня много работы по дому, и поэтому нечего трепать красивое платье. Служанка хотела было возразить, но тут же решила не делать этого: ей не хотелось говорить, что у Мередит нет почти ничего красивого.
— Да, мэм, — безропотно согласилась она и привстала на цыпочки, чтобы надеть платье через голову Уитни. Ткань наряда полиняла до такой степени, что цвет стало невозможно определить, а лиф сделался узким и сдавливал грудь. Бетси с молчаливым неодобрением покачала головой.
Мередит ничего не сказала, а просто присела к трюмо; служанка принялась расчесывать ее длинные каштановые волосы и затем закрутила их в тугой узел на затылке.
— Который час, Бетси?
— Почти десять. Господин скоро вернется с полей.
Как большинство плантаторов, Харли, поднявшись, выпивал большую кружку домашнего пива и ехал осматривать участки, возвращаясь домой лишь поздним утром, чтобы позавтракать. Обычно к этому времени Уитни справлялась с большей частью домашних дел. Сегодня же она едва успела встать к завтраку.
Мередит торопливо сбежала по лестнице и вошла в столовую как раз в тот момент, когда отчим вернулся после утреннего объезда полей. Снаружи послышалась возня, и через минуту в зале появился Дэниэл и крикнул камердинеру, чтобы тот снял с него сапоги. Присаживаясь в кресло, он коротко кивнул Лидии и падчерице. Сегодня Харли не надевал парик, а ездил на плантацию в мягком домашнем тюрбане, как это делали многие землевладельцы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147