Вместо него она надела одну из белых рубашек своего отца. Такой наряд Рейли был готов одобрить с чистым сердцем, если бы Шелли, Пирсон и граф тоже не смотрели на Бренну с явным одобрением.
Бренна и Пирсон весело болтали, но оба замолчали, увидев, кто сидит за столом вместе с Шелли и Стэнтоном. Рейли заметил, что щеки Бренны вспыхнули, а руки она инстинктивно сжала в кулаки.
— Ты! — закричала она, обращаясь к графу, и ее враждебность волнами распространялась от нее.
— Да, это я, — печально признался Гленденинг. — Только не бей меня больше, ладно, Бренна? Я сказал Стэнтону, что не я в него стрелял, и он мне верит. Ты тоже должна поверить.
Бренна откинула голову назад и расхохоталась, однако в ее смехе не слышалось веселья.
— А почему я должна верить? — спросила она. — Это очень на тебя похоже.
— Стрелять в безоружного человека?
Как ни был пьян Гленденинг, все же он ухитрился сжать губы и выпятить подбородок, демонстрируя свое негодование.
— Я никогда, и вы все это знаете, никогда не стал бы этого делать. Ни один Маклауд не разрядил бы своего пистолета в безоружного. Кроме того, — добавил он, выпрямляясь и откидывая плечи назад, — я не сторонник огнестрельного оружия, предпочитаю холодное.
Бренна не казалась особенно убежденной его речами. Но, понимая, насколько он пьян, сочла препирательства с ним бессмысленными и потому молчала, только крепче сжимая губы, чтобы невзначай не сказать чего-нибудь неуместного.
Пирсон, сбросив плащ, заметил на столе лишние чашки и спросил с любопытством:
— У вас были гости?
— Маршаллы, — ответил Рейли. — Они обеспокоены вашим моральным обликом, Бренна, как, впрочем, и следовало от них ожидать.
Он с удовлетворением отметил, что румянец на ее щеках вспыхнул ярче, и она бросила на него неодобрительный взгляд. Он чувствовал, что что-то ее беспокоит, не один только факт, что в него стреляли. Вот почему она ничего не имела против общества Шелли и Пирсона. Но он был намерен услышать от нее объяснение…
— Надоедливые старые гарпии, — сказал Шелли. — Это мое мнение о них. Присоединяйтесь к нам. Мы выпьем немного любимого виски лорда Гленденинга.
— Буду рад, — отозвался Пирсон, садясь на стул, который только что освободила миссис Маршалл.
— Хемиш, — спросила Бренна, — а ты что здесь делаешь?
— Ничего, — ответил он самым невинным тоном.
Она бросила на него взгляд, ясно выразивший недоверие, но, не будучи в силах придумать ничего, в чем его можно было бы обвинить, промолчала.
— Бренна, — обратился к ней Рейли тем же тоном, каким только что говорил Хемиш, — лорд Гленденинг хочет сказать кое-что еще. Так, милорд?
Гленденинг закипал.
— Бренна, — начал он, — это не я…
— Нет, не то, — поспешно перебил его Рейли, — вы хотели сказать что-то другое.
Гленденинг смутился:
— Я не знаю…
— О Бренне. — подсказал ему Рейли.
Граф ответил ему хмурым взглядом.
— Не заставляйте меня произносить этого, Стэнтон, — проворчал он.
— В таком случае я скажу за вас. Бренна, лорд Гленденинг хотел выразить самые добрые пожелания относительно нашего будущего совместного счастья.
Она переводила широко раскрытые глаза с Рейли на Гленденинга и снова на Рейли. Гленденинг, ощутив пинок, которым Рейли наградил его под столом, проворчал:
— Да.
— Вот как? — сказала Бренна, хоть и не потрясенная до глубины души, но все же тронутая. — Ну, если это правда, милорд, то я жалею, что ударила вас кочергой.
— О! — Гленденинг со смущенным видом потрогал ворот своей рубашки. — Не осталось даже ни синяка, ни царапины.
Рейли, стремясь поскорее прервать неловкое молчание, последовавшее за этим заявлением, сказал первое, что пришло ему в голову:
— Как дела у младшего мистера Макгрегора?
Пирсон состроил выразительную гримасу:
— Съел слишком много незрелых ягод, и неизбежная кара последовала незамедлительно. Юный мистер Шеймас пострадал.
— Он поправится? — Этот вопрос слетел с уст старшего брата пациента.
— Должен, — ответила Бренна, — я дала ему немного опиума с водой.
— Отлично, — одобрил Рейли, хотя, по правде говоря, он не очень-то прислушивался к разговору. Все, что он мог, — это сидеть и гадать о том, что происходит с Бренной. Почему она так не хотела оставаться наедине с ним?
Вероятно, Пирсон и Шелли сболтнули что-нибудь о нем. Он бросил взгляд на своих друзей, бодро поглощавших виски лорда Гленденинга. Ведь почти сутки он был без сознания. Не раскрыли ли они его тайны, не сказали ли, что он маркиз?
— Итак, если это не лорд Гленденинг подстрелил тебя, — спросил Шелли в своей обычной прямолинейной манере, — то кто это сделал?
— Готов биться об заклад, что это тот малый Макафи, — сказал Пирсон. — Тот, о ком вы нам рассказывали, мисс Доннегал.
Бренна уставилась на него широко раскрытыми глазами через разделявший их низкий буфет.
. — Харолд Макафи? — выдохнула она.
— В этом есть смысл, — продолжал Пирсон. — Судя по случившейся между ними стычке, у него были все основания желать Стэнтону смерти.
— Но мой отец десятки раз давал Харолду Макафи тумака, — сказала Бренна, — и тот никогда не пытался охотиться на него с ружьем.
— Может быть, — предположил Пирсон, — зуботычина Рейли была как раз последней каплей.
— Возможно, это сделал вовсе не Харолд Макафи, — сказал Рейли смущенно, — а кто-нибудь другой.
Он сказал так вовсе не потому, что не поверил Хемишу, или потому что увидел смущение мальчика, когда беседа приняла неприятный для того оборот. Нет, он сказал так потому, что и Харолд Макафи и его ружье были проблемой Рейли и никого другого, по крайней мере пока он не придумает наилучший способ, как поступить с этим забулдыгой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101