И сколько я себя помню, она меня еще ни разу не подводила. Я советую вам, молодой человек, сделать то же самое ради вашей дамы и ради собственного блага.
* * *
Рольфа и его домочадцев мало заботило все, что происходило за пределами их маленькой долины. Они относились к Паэну как человеку их круга, однако не спрашивали, по крайней мере в его присутствии, как могло случиться, что он прибыл сюда вместе с Джоанной.
Женщины обращались с Паэном так, словно он был мужем Джоанны, и сам он не делал ничего, чтобы опровергнуть их убеждение. После первого часа осторожных расспросов мужчины стали задавать вопросы о его прошлом, нахваливая его воинскую сноровку с тем же невозмутимым видом, с каким они давали ему советы, как лучше подготовить загон для овец Джоанны к весне.
Помимо всего прочего, обитатели Гандейла оказались людьми щедрыми и прислали им целых две телеги с провизией и инструментами из амбаров, аккуратным четырехугольником окружавших усадьбу. Копченое мясо, зерно, эль и бруски сушеного торфа перекочевали в тот же день через гребень холма к дому Джоанны.
— Это самое малое, чем мы вам обязаны, — пояснил Джоанне почтенный патриарх Гандейла. — Хьюго Мерко никогда не присваивал себе доход от продажи нашей шерсти и отдавал всю выручку нам, оставляя себе лишь столько, сколько было нужно, чтобы уплатить команде. Он делал это по старой дружбе, потому что когда-то мы помогли его отцу найти деньги на ремонт корабля, на котором впоследствии он стал вывозить шерсть за границу. И ради старой дружбы мы сделаем все, чтобы вы благополучно пережили эту зиму, и еще будем считать себя перед вами в долгу.
Мужчины из усадьбы проводили их до фермы, таща телеги, до отказа набитые всевозможными припасами. Они помогли им перенести в дом солонину и мешки с зерном и подвесили их к низким стропилам, затем прикатили большую бочку дорогого заморского вина, поместив ее в самом дальнем углу. За ними последовали широкий соломенный тюфяк, вязанка дров, инструменты, чтобы соорудить простой деревянный остов для кровати, и, наконец, глубокий, прочно сколоченный чан для варки эля.
Джоанна, у которой еще недавно в сундуках имелось достаточно золота, чтобы купить множество таких усадеб, как Гандейл, проявляла искреннюю радость при виде каждого нового мешка с зерном, каждого шерстяного одеяла, принесенного с телег. Казалось, она забыла о том, что когда-то ее семья владела чем-то большим, нежели этот скромный домик в тени Клыков Ведьмы. Для мужчины, подобного Паэну, никогда не имевшего собственного очага и жены, о которой ему отныне придется заботиться, каждая вещь и каждый горшок стали приметами жизни, еще более непривычной, чем даже сарацинские шатры в Палестине. На его глазах холодное, пустое жилище превращалось в уютное гнездышко, где ему предстояло провести всю долгую зиму рядом с женщиной, которую он любил.
Они провожали взглядом длинный караван из телег, когда тот отбыл обратно в Гандейл, с привязанными к задкам телег лошадьми, которым предстояло провести зиму в конюшне усадьбы, где их ждали удобные стойла и полные кормушки овса на зиму. На всем огромном заснеженном поле, окружавшем приземистый домик Джоанны, не осталось ни единого живого существа, кроме нее и Паэна. Они стояли перед дверью, наслаждаясь последним скудным теплом клонившегося к закату солнца.
Это был самый счастливый день в его жизни. Лицо Джоанны порозовело от счастья, а ее глаза радостно поблескивали в слабом свете солнца. Если и впрямь среди этих вересковых пустошей, куда еще не успела добраться новая вера, жила богиня весны, то Джоанна была ее служительницей, в крепком стройном теле которой заключались вся сила и волшебство, о которых пели в своих балладах древние.
Она улыбнулась Паэну и погрузила руки в мягкий сугроб, нанесенный ветром возле каменной стены их жилища. Джоанна расстелила на земле плащ, чтобы набрать в него побольше снега, и затем ринулась к яме с горящим углем, чтобы высыпать свою холодную ношу в чан, стоящий рядом с очагом. Схватив на ходу ведро, она погрузила его в тот же сугроб и, наполнив снегом, снова направилась к чану. Паэн взял ведро из рук Джоанны.
— Неужели вам известно какое-нибудь колдовское заклинание, превращающее талую воду в эль? Джоанна рассмеялась и взяла второе ведро.
— Зачем нам эль, когда еще до захода солнца у нас будет полный чан горячей воды, сдобренной сухими лепестками роз из запасов Хадвин?
— Вы можете простудиться…
— Нет, поскольку у меня есть теплый матрас и одеяла из Гандейла…
Паэн забрал у нее ведро.
— Я сам наполню чан, а вы тем временем достаньте одеяла.
Джоанна покачала головой. Теперь, когда все страхи остались позади, ее вдруг охватила робость, и близость Паэна вызывала в ней невольную дрожь.
— Они отдали нам свой топор, — удивилась она. — Не могли бы вы нарубить побольше дров из тех бревен, что мы привезли из рощи?
Ветер со свистом пронесся под низкими балками, и тяжелые мешки с зерном медленно закачались в полумраке.
— Сначала я вскрою бочку, — отозвался Паэн, — и налью нам вина. Затем займусь дровами.
— Я пока согрею воду…
— Как только я покончу с делами, — продолжал Паэн, — я поднимусь наверх, к Клыкам Ведьмы, и окроплю ваших древних богов вином, чтобы отблагодарить их за помощь. А вернувшись, залезу в этот чан, смою с себя всю грязь и лягу рядом с вами. Если вы заснете, я не стану вас будить, Джоанна.
Она принялась сосредоточенно осматривать мешочки с сухими травами, привезенные из Гандейла.
— Я вовсе не собиралась вас прогонять.
— А я не собирался просить ни о чем, кроме теплой постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104