Однако большую часть времени Филипп просто не знал, что сказать детям. Бог свидетель, он пытался найти с ними общий язык, но каждый раз ему казалось, что он либо слишком мягок, либо, напротив, чересчур авторитарен. Чаще всего Филипп просто отсылал от себя детей, спихивал их на няню или гувернантку… Так было проще.
— Что ж, Майлз, — рассеянно проговорил Филипп, — как вам угодно.
В устах хозяина, обращающегося к слуге, такая фраза звучала немного странно, к тому же Филипп, пожалуй, справился бы без Майлза даже лучше, чем с ним. Но Филиппу не хотелось пререкаться с секретарем: зачем портить самому себе такой солнечный день?
Он решил, что проведает детей во время их прогулки с мисс Милсби и расскажет им о каком-нибудь растении из тех, что растут вокруг; когда не знаешь, о чем разговаривать, самое безопасное — какая-нибудь нейтральная тема.
Войдя в теплицу, Филипп закрыл за собой дверь и с наслаждением втянул теплый влажный воздух. Изучая ботанику в Кембридже, Филипп когда-то был там одним из первых студентов. Со временем он стал бы, возможно, даже академиком, если бы не смерть брата.
Гибель Джорджа при Ватерлоо круто изменила судьбу Филиппа, сделав его в одночасье владельцем огромного поместья и обрекая тем самым на жизнь сельского анахорета.
Впрочем, такой вариант Филипп находил для себя не худшим. Быть владельцем поместья, но жить не в нем, а в городе совершенно не устраивало бы его. Здесь, по крайней мере, он может вволю предаваться своим научным опытам в относительно спокойной обстановке.
Филипп присел на скамью, глядя на объект своего теперешнего эксперимента — грушевое дерево, на котором он путем прививок пытался добиться более крупных и сочных плодов, правда, пока безуспешно. Новая ветка не только не прижилась, но из-за неудачной прививки, похоже, все дерево грозило безнадежно засохнуть — результат, которого он ожидал меньше всего.
Филипп нахмурился, но тут же заставил себя улыбнуться. Не стоит так сильно переживать из-за неудачи — в конце концов, все новое в науке всегда творилось методом проб и ошибок. Если проанализировать, то, по сути дела, большинство научных открытий было отнюдь не плодом долгой, кропотливой работы, а просто случайным везением или даже результатом какой-нибудь ошибки исследователя — хотя ученые, как правило, не любят признаваться в этом.
Хватит распускать нюни! Не удалось, так не удалось — нужно продолжать работу, только и всего. Надо просмотреть семена, отобрать из них те, от которых есть надежда получить максимальную всхожесть…
Вынув из кармана лупу, Филипп начал пристально разглядывать семена, как вдруг краем глаза уловил вдалеке движение чего-то красного.
Марина! Красный цвет всегда был ее любимым цветом — хотя, казалось бы, женщина, постоянно пребывающая в депрессии и целыми днями не покидающая собственной спальни, скорее должна была бы предпочитать что-нибудь более приглушенное.
Филипп поднял голову, но Марина уже скрылась из виду — должно быть, ее заслонили деревья… Филипп облегченно вздохнул. Марина редко выходила из дома, и он надеялся, что прогулка в такой ясный солнечный день хоть немного поднимет ей настроение… Может быть, Марина даже захочет увидеть детей. По заведенному ритуалу они общаются с матерью каждый вечер перед сном, но, конечно, этого недостаточно…
Впрочем, нельзя сказать, чтобы дети достаточно общались и с ним, отцом. И винить в этом Филипп может лишь самого себя. Казалось бы, он делает все, чего требуют от него обязанности отца… Но в глубине души Филипп знал, что его отношение к детям, по сути, сводится к тому, что он просто старается не быть с ними особо жестоким и грубым, не быть таким, каким был его собственный отец. А одного этого, разумеется, недостаточно, чтобы быть по-настоящему хорошим отцом.
Филипп вдруг решительно поднялся со скамьи. Семена подождут. Ему нужно сейчас быть со своими детьми, он должен сам повести их на прогулку, а не мисс Милсби, которая не умеет отличить ель от дуба, а розу от маргаритки. Конечно, дети не умрут, если он этого не сделает, но обязанности отца, в конце концов, не должны ограничиваться заботой о том, чтобы дети были одеты и накормлены…
Филипп снова посмотрел в окно, напомнив самому себе, что сейчас февраль. Ни мисс Милсби, ни он сам при всем желании не смогли бы обнаружить во дворе ни роз, ни маргариток. Но это не дает ему права манкировать обязанностями отца. Тем более, что прогулка на свежем воздухе, сопровождаемая лекцией о природе, — это как раз то, что из обязанностей отца удавалось ему, пожалуй, лучше всего.
Филипп решительно вышел из оранжереи и направился к дому, но, не пройдя и трети пути, вдруг остановился. Если детей на прогулку поведет он, то перед этим следует зайти с ними к их матери. Она, все так же пребывая в своем постоянном состоянии равнодушия ко всему на свете, скорее всего, не скажет и не сделает ничего, разве что потреплет их по голове, но все равно детям необходимо общение с матерью.
Ах да, он и забыл, что Марины сейчас нет в ее комнате… Значит, нужно будет разыскать ее во время прогулки. Может, она даже захочет присоединиться к ним… Это было бы лучше всего.
Но, поразмыслив, Филипп усомнился в том, что это хорошая идея. Он достаточно хорошо знал жену, чтобы понимать: если Марина вышла из дома — это еще не значит, что у нее хорошее настроение. Скорее наоборот — очередной тяжелый приступ хандры. А в таком случае детям лучше не встречаться с матерью.
Резко повернувшись, Филипп направился в рощу, в которой за несколько минут до того скрылась Марина. Шел он быстро, почти бежал — надо было догнать жену и определить, каково ее настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15