Он благоговейно вкушал нежность одной ее груди — целую минуту, прежде чем отдать должное второй. Белл оказалась беспомощной под его чувственным натиском и не могла сдержать приглушенные вскрики желания, срывающиеся с губ.— Скажите же что-нибудь! — наконец простонала она.— Сравню ли с летним днем тебя? Ты словно… — начал цитировать он.— Перестаньте, Джон! — воскликнула Белл, отрывая его голову от собственной груди, чтобы заглянуть в смеющиеся карие глаза. — Если уж вы решили прибегнуть к плагиату, выберите какие-нибудь менее известные стихи.— Если вы немедленно не замолчите, Белл, я буду вынужден перейти к решительным действиям.— К решительным действиям? Звучит заманчиво. — Она прильнула к его губам и страстно поцеловала их.Лишь в последнюю секунду они услышали до боли знакомый голос, доносящийся из коридора.— Какая досада, я забыла теплые перчатки! — сокрушалась Персефона. На улице так морозно.Белл и Джон отпрянули друг от друга в мгновение ока. Увидев, что Белл действует недостаточно поспешно, поправляя одежду, Джон перехватил инициативу и лично подтянул вырез ее платья почти до подбородка. Лихорадочно приводя себя в порядок, они услышали второй негромкий голос — вероятно, слуги, с которым беседовала Персефона.— Как любезно с вашей стороны! — заметила Персефона. — Я подожду в гостиной с Белл и ее гостем, пока вы не принесете их мне.Белл едва успела броситься в кресло, стоящее напротив дивана, когда ее компаньонка вошла в гостиную.— Персефона, какой сюрприз!Персефона окинула ее проницательным взглядом. При всей своей беспечности она была отнюдь не глупа.— Не сомневаюсь в этом.При виде Персефоны Джон вежливо встал.— Не хотите ли шоколаду? — спросил он, протягивая ей коробку.— Я бы не отказалась.Белл слегка покраснела, вспомнив, что случилось, когда Джон предложил шоколад ей самой. К счастью, Персефона была слишком занята выбором сладостей, чтобы заметить румянец подопечной.— Я бы попробовала вот эту, с орехами, — наконец произнесла она, доставая из коробки конфету.— Неужели на улице так прохладно? — спросила Белл. — Я слышала, что тебе понадобились теплые перчатки.— Да, со вчерашнего дня весьма похолодало. Хотя должна признаться, в доме, даже душно.Белл слабо улыбнулась, но, переведя взгляд на Джона, заметила, что тот сдерживает покашливание.— Ваши перчатки, мадам.— Великолепно. — Персефона встала и направилась вслед за лакеем, только что вошедшим в комнату. — Тогда я удаляюсь.— Желаю приятно провести время, — сказала ей вслед Белл.— Разумеется, дорогая, так я и сделаю. — Персефона начала прикрывать за собой дверь, но остановилась и слегка покраснела. — Если вы не возражаете, я оставлю дверь слегка приоткрытой — так комната будет лучше проветриваться…— Ну конечно, — подхватил Джон, и, когда Персефона вышла, склонился к Белл и прошептал: — Я закрою ее сразу же, как только она покинет дом.— Тише! — предостерегла его Белл.Едва они услышали стук парадной двери, Джон вскочил и закрыл дверь в гостиную.— Это просто смешно! — недовольно пробормотал он. — Мне почти тридцать лет. Меня вовсе не прельщает необходимость прятаться от какой-то компаньонки.— В самом деле?— Должен вам сказать, это чертовски неприлично. — Джон вернулся к дивану и сел.— Вас не беспокоит нога? — спросила Белл с искренней тревогой в глазах. — Похоже, вы стали хромать сильнее обычного.Джон скептически осмотрел собственную конечность.— Кажется, да. Я и не заметил. Видите ли, я уже привык к боли.Белл пересела на диван, поближе к нему.— Может быть, вам будет легче, если я разотру ее? — она коснулась ладонями ноги Джона и начала растирать мышцы повыше колена.Джон закрыл глаза, в блаженстве откинувшись на спинку дивана.— Неописуемо! — воскликнул он. Позволив Белл продолжить свое занятие еще несколько минут, он произнес: — Белл… мне хотелось поговорить о вчерашнем вечере.— Да? — подняла она голову, не переставая массировать ногу.Джон открыл глаза и остановил ее руки. Белл замерла, удивленная его внезапно посерьезневшим лицом.— Еще никто… — помолчал он, подыскивая слова. — Еще никто не защищал меня так, как вчера это сделали вы.— А ваши родственники?— В детстве я редко общался с ними. Они были слишком заняты.— Вот как? — переспросила Белл, не скрывая неодобрения.— Мне то и дело давали понять, что я должен самостоятельно искать свое место в жизни.Встав, Белл отошла к вазе и стала беспокойно перебирать в ней цветы. — Своему ребенку я никогда не скажу ничего подобного, — серьезно заявила она. — Никогда! По-моему, детей надо любить, опекать и… — она круто повернулась. — Разве нет?Он торжественно кивнул, плененный огнем страсти в ее глазах. Она была такой… славной. Но подобрать лучшее определение ему не удалось.Он никогда не будет достоин ее — Джон твердо знал это. Но он может любить ее, защищать, пытаться сделать ее жизнь такой, какой она заслуживает. Он прокашлялся.— Когда возвращаются ваши родители?Белл вскинула голову при столь неожиданной смене темы.— Они должны были вернуться со дня на день, но недавно я получила письмо от Эммы — она сообщает, что они так хорошо проводят время, что решили продлить удовольствие еще ненадолго. А почему вы спрашиваете? Джон улыбнулся.— Не могли бы вы еще немного помассировать мне ногу? Так хорошо мне не было уже много лет.— Разумеется. — Белл вернулась на диван и, не дожидаясь, пока Джон возобновит разговор, напомнила: — Итак, вы спросили про моих родителей…— Ах да. Я только хотел узнать, когда я смогу попросить вашей руки у вашего отца и покончить с этим. — Он дерзко усмехнулся. — Соблазнять вас в темных углах — особое удовольствие, но я бы предпочел получить законное право на вас и поступать с вами так, как мне будет угодно в уединении собственного дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90