Но сейчас… Почему же именно сейчас она представила себе детишек, так похожих на Данфорда? С его карими глазами и ослепительной улыбкой… Это было мучительно и горько: она знала, что эти очаровательные младенцы никогда не будут ее детьми.— Генри? Генри?— Что? Прости меня. Я как раз думала о том, что ты сказал.— Может, все же согласишься? Поедем в Лондон, пусть ненадолго! Если никто из мужчин тебе не понравится, вернешься в Корнуолл, но тогда по крайней мере ты будешь уверена, что сделала все возможное.— Но я всегда могу выйти за тебя! — вырвалось у нее. В ужасе она прижала руку ко рту. Как это только она осмелилась?— За меня? — изумился он.— То есть я хотела… — «О Господи, как же исправить оплошность?» — Я хотела сказать, что если бы я вышла за тебя, то… мне не надо было бы ехать в Лондон искать мужа, и я была бы вполне довольна, а тебе не пришлось бы платить мне как управляющему поместьем, значит, и ты был бы доволен и…— Я?— Вижу, что ты удивлен. Я и сама удивлена. Сама не знаю, как это пришло мне в голову.— Генри, — сказал он нежно, — зато я знаю.— Неужели?Она почувствовала, как ее бросило в жар.— Ты совсем не знаешь мужчин, — продолжал он. — Ты привыкла ко мне. Поэтому я для тебя — более приемлемый вариант, чем поездка в Лондон и знакомство с другими мужчинами.«Это совсем не так!» — захотелось крикнуть ей. Но конечно, она промолчала и не открыла ему действительную причину, заставившую ее выкрикнуть те слова. Пусть лучше думает, что она боится уезжать из Стэннедж-Парка.— Замужество — очень серьезный шаг, — сказал он.— Не такой уж серьезный, — перебила она, решив, что хуже, чем есть, уже не будет. — Я имею в виду, что знаю о супружеских отношениях и остальном. Конечно, у меня нет опыта в этих делах, если не считать… ты сам знаешь. Но я выросла на ферме и не настолько наивна, как может показаться. Мы разводим овец, спариваем их, и не думаю, что это сильно отличается от…Он удивленно поднял бровь:— Ты сравниваешь меня с бараном?— Нет! Конечно, нет, я… — Она помолчала, нервно сглотнула. Затем сглотнула еще раз. — Я…— Что ты, Генри?Она не могла понять, что услышала в его голосе: холод, удивление или насмешку.— Я… я… — О Господи, ей запомнится этот день, нет, эта минута запомнится ей как худшая минута ее жизни. Идиотка! Деревянная голова! Дура, дура, дура, дура, дура! — Я… я… Думаю, я все же поеду в Лондон. — «Но я вернусь в Корнуолл, как можно быстрее», — поклялась она про себя. Данфорду не удастся лишить ее дома.— Чудесно! — Он встал со стула, очень довольный результатом переговоров. — Пойду прикажу слуге немедленно собираться. Он уложит и твои вещи. Думаю, тебе не стоит брать ничего, кроме тех платьев, которые мы купили в Труро, как ты думаешь?Она едва заметно кивнула головой.— Вот и хорошо. — Он направился к двери. — Свои личные вещи собери сама. И… Генри?Она вопросительно посмотрела на него.— Давай забудем о нашем разговоре, я имею в виду последнюю его часть.Она постаралась растянуть губы в улыбке. Как бы ей хотелось запустить в него стоящим совсем рядом графином из-под коньяка. Глава 10 Ровно в десять часов на следующее утро Генри была одета и стояла у парадного входа. Ее не очень радовала предстоящая поездка. Однако из чувства собственного достоинства она решила не демонстрировать своего неудовольствия. Если Данфорд думал, что она по-прежнему будет упираться, то он ошибался. На ней было новое зеленое платье, шляпка в той, ей даже удалось отыскать пару перчаток, некогда принадлежавших Виоле. Перчатки были слегка вытертые, но хорошо дополняли ее наряд, и Генри нравилось, как прекрасная мягкая ткань облегала ее руки.Со шляпкой все было наоборот. Она колола уши, мешала боковому зрению, словом, раздражала ее. Генри потребовалось все терпение, которого у нее было не так уж много, чтобы не сорвать чертов головной убор.Данфорд появился через несколько минут и одобрительно кивнул:— Ты чудесно выглядишь, Генри.Она вежливо улыбнулась, но решила не придавать его комплиментам большого значения. Возможно, он говорил их не задумываясь всем своим знакомым,— Это весь твой багаж? — спросил он.Генри посмотрела на свой полупустой саквояж и кивнула. Ее вещи не смогли заполнить даже небольшой чемодан.В нем были ее новые платья и кое-что из мужской одежды, которая вряд ли понадобится ей в Лондоне. Но кто знает наперед?— Ничего, — сказал Данфорд, глядя на ее скромный багаж. — Это дело поправимое.Они сели в экипаж и тронулись в путь. Поднимаясь по ступенькам, Генри зацепилась шляпкой за дверной косяк и выругалась. То, что послышалось Данфорду, ужаснуло его. «Ненавистная мерзкая чертова шляпа». Впрочем, он не был до конца уверен, что правильно разобрал слова. В любом случае Генри надо будет попридержать свой язычок в Лондоне. И все же, услышав такое, он не мог не подшутить над ней. С самым серьезным видом, на который он был способен, Данфорд изрек:— Ну что ж, кажется, дело в шляпе.— Дурацкое изобретение, — в сердцах прошипела она, срывая провинившуюся вещицу с головы, — бесполезное и никчемное.— Отчего же? Шляпа защищает лицо от солнца.Она посмотрела на него свирепо. «Без тебя знаю», — говорил ее взгляд.Данфорд с трудом сдержал смех.—Сo временем ты привыкнешь, — дружелюбно продолжал он. — Большинство женщин не любит, когда лицо загорает.— Я не большинство, — заявила она, — чудесно обходилась и без нее.— Вот поэтому-то у тебя веснушки.— У меня их нет.— Есть. Вот здесь. И здесь. — Он дотронулся до ее носа, а затем до щеки.— Тебе показалось.— Ах, Генри, приятно, что у тебя все же есть тщеславие, как и у всех женщин. Ведь не остригла же ты свои волосы, а это о чем-то да говорит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92