но дело в том, что у тех астрал обременен материей. Одним же из главных условий приведения себя в такое высшее состояние признается уединение, т. е., отсутствие прочих живых существ, которые во все стороны разливают свой сильный, животный флюид; а в обществе человек постоянно сталкивается с аурой всякого сорта. Чем более человек упражнялся, в добре или зле, тем развитее его аура, тем пространнее она и исполнена динамической силы. Все, посвященные в белую или черную магию, избегают обыкновенно толпы, которая гнетет и душит их ауру. По этой причине на всех умственно работающих, на истинно ученых толпа производит тягостное и подавляющее впечатление; аура их сжата, и им кажется, что не хватает воздуха, словно они стоят под стеклянным колоколом. По твоим глазам я вижу, что сказанное мной не совсем ясно тебе и ты только смутно понимаешь меня. Поэтому я объясню в нескольких словах, что такое человеческая аура: это отражения его мыслей, чувств и деяний, которые образуют мало-помалу вокруг него яйцевидной формы ореол, а состав его, цвет и запах, соответствуют химической сумме образующих его излучений. Дальше, всякая умственная работа, всякое нервное напряжение производит, подобно динамо-машине, более или менее светлые токи, до огненных и искровых лучей.
Чем напряженнее мозговая деятельность и потому сильнее пламенные взрывы мысли, тем более расширяется аура, становится восприимчивее, а человек, занимающий по-видимому так мало места, становится чем-то громоздким и ему нужно большее пространство, иначе он задыхается в толпе.
– Значит, для достижения такого высшего состояния необходимо жить в уединении, избегая общества? – спросила Мила, слушавшая отца с напряженным вниманием.
– Это один из наиболее важных способов, но не единственный. Для того, чтобы подавить в себе плотского человека и придать большую гибкость астральному телу, существуют разные средства: питье, мази, специальные ванны; вообще, разнообразные приемы, уничтожающие бесполезный накожный жир и способствующие астральному телу отделяться, чтобы производить магические действия. Волшебные сказки, дитя мое, например «Тысяча и одна ночь», вовсе уж не такая нелепость, как об них думают. Это пересказ в восточной форме магических действий, совершать которые способен тот, кто обладает их секретом. Я сам испытал на себе благотворное влияние одиночества.
Вот уже более двадцати лет, как я живу в этом подземелье, провожу в нем наибольшую часть времени и, по совести могу сказать, не знаю, что такое «скука». Я учился, копался в умственных сокровищах собранных здесь; а тут существуют весьма интересные записи, под стать любому потрясающему роману. Как в волшебной панораме оживали передо мной события, а древние подземелья населялись людьми минувших веков. Каменные изваяния на могилах и в склепах говорили, становились вновь живыми, с их любовью и ненавистью, с их преступлениями и страданиями. А наука, хотя бы то и наука зла, как зовут ее болваны, – все равно. Какие горизонты открывает она, и какую чудодейственную силу дает! Время прошло у меня, как сон. А ты видишь, Мила, что годы и труд не истощили моего тела; я разумно поддерживал его необходимыми для него веществами, и кто теперь скажет, что мне столько лет.
Красинский встал, улыбаясь, а Мила с восхищением и любопытством смотрела на него. Высокий и стройный, он походил на молодого человека.
Затем он научил ее, какое благовидное объяснение дать г-же Морель относительно полученных от него драгоценных подарков. В занимаемой ею спальне, бывшей прежде комнатой Маруси, был потайной шкаф, и Красинский указал Миле, как найти его и открывать; туда она должна спрятать шкатулку и рассказать, что случайно нашла шкаф и ящик.
– Мы увидимся только через неделю, потому что я уезжаю по неотложному делу, – прибавил он. – Но устрой так, чтобы остаться здесь до моего возвращения, потому что мне надо еще раз поговорить с тобой перед отъездом вашим в Киев.
Мила обещала и, веселая, собралась уходить.
– Я донесу до библиотеки ящик, а то он тяжел. Не бойся призрака Бельского, если он даже и появится, – говорил Красинский, – пока они проходили подземными коридорами. Он не властен более над тобой и не может причинить тебе вреда; запретить же ему бродить по этим местам я не могу. Он приходит сюда черпать силы в человеческих испарениях и до тех пор будет пользоваться ими, пока астральное тело его, еще перегруженное жизненным флюидом, не очистится достаточно для того, чтобы подняться во второй и более чистый сравнительно с первым слой, доступный духам умерших; но первое время ему настоятельно необходимо оставаться среди живых.
У двери в библиотеку они расстались.
На следующий день гонец от Бельского привез письмо Екатерине Александровне, в котором граф сообщил, что его постигло страшное несчастье, и обожаемая мать его скоропостижно скончалась от разрыва сердца, как телеграфировала ее компаньонка. Он прибавлял, что немедленно уезжает и извиняется, если не успеет приехать проститься, но надеется на разрешение повидаться с ними в Киеве. При письме были два великолепных букета.
– Бедный мальчик, – сказала госпожа Морель с сожалением, – он так любил мать. Для него – тяжелый удар потерять ее неожиданно. Кто мог думать, когда мы видели графиню на балу у Максаковых, что этой красивой и молодой еще женщине, цветущей на вид, оставалось несколько недель жизни? – Заметив, что Мила задумалась и молчит, она прибавила: – Послушай, дитя мое, я уверена, что граф приедет в Киев просить твоей руки; он до безумия любит тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146