Вообще подготовительное воспитание разнородной массы землян было трудно и сложно, прежде всего уже потому, что входившие в число их люди принадлежали к различным категориям, как по национальностям, характеру, общественному положению, так и по умственному развитию. Все они были верующими и достаточно благонамеренными для того, чтобы их стоило брать с собою; но, помимо этих достоинств, все же это были люди своей эпохи, пропитанные ложными идеями и испорченные культурой, слишком утонченной и извращенной. Независимо от этого, принятая первичная эссенция произвела странное и чудесное излечение в их организмах: увядшие, истощенные, болезненно-нервные тела их стали крепкими, и в них сила жизни била ключом; словом, они стали такими, как и следовало быть деятельным работникам будущих цивилизаций и предкам более культурных рас.
Однажды в чудное послеобеденное время наши старые друзья собрались на обширной террасе помещения Эбрамара, во дворце, приготовленном изгнанниками для беглецов с Земли. Говорили о различных катастрофах и готовившихся бедствиях, которые надлежало использовать, чтобы теснее сблизиться с населением, оказывая ему помощь, и тем положить первую основу богопознания и религиозного культа в самой примитивной форме.
Постепенно тема беседы изменилась, и разговор сосредоточился на предстоящих торжествах, и прежде всего женитьбе магов (лишь посвященные высших степеней оставались холостыми), а бракосочетание должно было происходить в подземном храме, где находился таинственный кубический камень, после чего адепты с женами поселялись в своих новых жилищах. Благословение браков адептов низших степеней и землян назначено было на следующие дни.
Удеа не принимал никакого участия в последней части разговора. С грустным, задумчивым видом облокотился он на перила, а по выражению его красивого бледного лица и мечтательных глаз видно было, что мысли его далеко.
Наблюдавший за ним Нарайяна хлопнул вдруг его так сильно по плечу, что тот, вздрогнув, выпрямился и казался настолько ошеломленным, что все присутствовавшие рассмеялись.
– О чем мечтаешь ты, неисправимый отшельник? Не угодно ли! Речь идет о самом интересном, что есть на свете, – о хорошеньких женщинах, вопрос одинаково важный как для мага, так и для простого смертного, – а он ворон считает и даже не слушает. Очнись, друг мой и смотри здраво на жизнь. Чего тебе недостает? Испытания кончились, прошлое вычеркнуто, перед нами развертывается безоблачное будущее, и на челе твоем горит первый луч венца мага. Разумеется, это прекрасно, но благоустроенный очаг, хорошенькая хозяйка, которая любит, балует и заботится о вкусном обеде, – все это также весьма ценно и гораздо легче достижимо, не забудь этого!
Прочувствованная речь неисправимого Нарайяны вызвала новый взрыв смеха, которому вторил сам Удеа, заметивший при этом, что имея такого друга, как Нарайяна, он никогда не рискует забыть о реальной стороне жизни.
Когда веселье поутихло, Эбрамар дружески сказал:
– Несмотря на своеобразность сделанного тебе внушения, признаюсь, друг мой, что Нарайяна прав, и ты поступишь благоразумно, если выберешь себе подругу жизни. Ты слишком много думаешь о прошлом, о времени, проведенном в ссылке на этой земле, где так много страдал и работал. Тебе необходимо встряхнуться, а смягчающее чувство любви чистого и прекрасного существа – лучший бальзам для больной души.
– Если прикажешь, я готов, – со вздохом ответил Удеа.
– Ну как я могу приказывать тебе что-либо в подобном деле?
– Отчего же? Ты – мой лучший друг, неустанный покровитель, сыскавший дорогу на эту далекую землю, чтобы поддерживать, облегчать, утешать отверженного в трудные минуты его изгнания. Кто же лучше тебя мог бы посоветовать мне! Поэтому я и повторяю, что если ты находишь это нужным, то выбери мне среди магинь такую, которая пожелала бы меня в мужья.
– Это совсем нетрудно! Держу пари, что многие втайне вздыхают по такому красавцу, как Удеа. Труден только выбор, – подсказал Нарайяна.
– Если ты так хорошо знаешь тайные думы наших молодых девушек, так пособи ему в этом деликатном деле, – чуть насмешливо заметил Эбрамар. – С твоего позволения, Удеа, я лишь укажу тебе ту, которую считаю наиболее достойною; но, понятно, что ты сам выберешь подругу, способную залечить раны прошлого.
– Знаешь, учитель, а ведь хорошо, что у тебя нет дочери; иначе можно было бы заподозрить тебя в желании выгодно пристроить ее за нашего таинственного и молчаливого собрата, – сказал Нарайяна, смеясь и лукаво глядя в глаза Эбрамара.
– А мне глубоко жаль, что у Эбрамара нет дочери, а то я непременно выбрал бы ее, будучи уверен, что все исходящее от нашего бесподобного друга, приносит счастье, – ответил Удеа.
– И ты прав. Потому я и полюбил тебя с первого же взгляда, что заметил, как ты ценишь Эбрамара, – восторженно воскликнул Нарайяна, и в его больших черных глазах засветилось присущее ему увлечение. – Взгляни! Все мы, собравшиеся здесь, его духовные дети, так сказать, создания нашего не имеющего равного себе учителя. Его привязанность, ученость, неутомимое терпение сделали нас тем, чем мы теперь стали; как одна семья, должны мы сплотиться около него, объединенные любовью и признательностью.
Со слезами на глазах схватил он руку Эбрамара и поцеловал. Тот быстро отдернул руку.
– Не дурачься, повеса, и перестань распевать мне незаслуженные похвалы. Какая заслуга со стороны отца, делающего все возможное для своих детей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96