Праздник начинался присоединением к люциферианскому культу новых членов; эта кощунственная, богохульная церемония в насмешку называлась крещением. Происходила она на большой площади перед главным храмом сатаны и там публично исполнялись гнусные обряды, разоблаченные еще во времена процесса тамплиеров.
На этот раз число неофитов оказалось еще более обыкновенного и церемония очень затянулась; было уже довольно поздно, когда громкий выстрел дал сигнал к выступлению.
Тотчас из всех сатанинских храмов двинулись процессии по направлению к огромной площади, составлявшей центр города и окруженной самыми красивыми дворцами.
Там воздвигнут был гигантский костер с перевернутым крестом наверху и окруженный восковыми фигурами, изображавшими наиболее чтимых в христианском мире святых, а также символами веры всех других народов; все это должно было позднее быть брошено в огонь.
Вскоре все процессии начали собираться на площади. Одна несла окруженную целым лесом хоругвей статую сатаны, царя вселенной. Демон изображен был стоя с распущенными огромными крыльями; на горделиво поднятой голове красовалась зубчатая корона; в вытянутой руке он держал скипетр вселенной, а ногой с ожесточением попирал терновый венец и опрокинутую чашу.
Процессии прочих «братств» были в том же роде и представляли собою все обряды сатанинского культа. Там были шуточные процессии тамплиеров, несших своего Бафомета, или франкмасонов со статуей Люцифера; все участники были наги, если не считать кожаного передника и знаков отличия их степеней. Далее следовали поклонники низших дьяволов; жрицы ларвов и прочих нечистых духов, члены общества Шабаша с их царицей, и, наконец, певцы и певицы, сопровождавшие жертв. На высокой колеснице следовали человеческие жертвы: несколько детей и какие-то две старухи, пожелавшие добровольно заклать себя во славу сатаны.
Возбужденно настроенная толпа запружала улицы и особенно площадь, где находился костер; все нетерпеливо ожидали начала жертвоприношений, чтобы отправиться затем на публичные пиршества, приготовленные для народа во всех общественных местах; такие пиры кончались обыкновенно настоящими адскими оргиями.
Когда все процессии сгруппировались вокруг костра, сатанинские жрецы затянули гимн в честь своего «бога», а в конце каждой строфы народ повторял припев: это дикое, нестройное пение дергало нервы, еще сильнее возбуждая и без того взволнованную толпу.
По окончании гимна вокруг костра пошла пляска. Без разбора кружились и скакали, держась за руки, мужчины, женщины и дети; а по мере того, как сходились и расходились огромные круги этого беспорядочного хоровода, росло возбуждение толпы. Слышались дикие крики и взрывы истерического хохота; а люди, словно бесноватые, корчились и рычали, как дикие звери. Но общее исступление достигло высшего напряжения, когда верховный жрец сатаны поджег костер, у подножия которого были собраны жертвы его. С длинными блестящими ножами в руках двинулись жрецы, чтобы заклать сначала животных и потом человеческие жертвы; кровь тех и других должна была быть роздана присутствующим, трепетавшим от нетерпения.
Дикий, кровожадный народ был поглощен церемониями, нервы были напряжены, и никто из собравшихся не заметил, что на горизонте появились маленькие свинцовые тучки, а легкий ветерок уже крутил песок и колыхал пламя костра.
К тому времени как упали под ножом первые жертвы, небо потемнело, земля вздрогнула от громового удара и яростный порыв ветра пронесся по площади, опрокинув даже многих из присутствовавших. Поднялись вопли ужаса, а небо между тем почернело и огненно-красные молнии бороздили его во всех направлениях; удары грома следовали без перерыва один за другим, и наконец хлынул проливной дождь пополам с крупным градом.
Ошалелая толпа кидалась во все стороны, намереваясь бежать, но вихрь выл, свистел и откидывал в сторону богохульников, которые давили и топтали один другого. Точно замкнутые в волшебном круге, тщетно старались они попасть в свои близлежавшие дворцы.
По необъяснимой причине, несмотря на потоки воды, костер продолжал пылать; но опрокинутый крест воспрянул, был подхвачен ветром и величаво парил, будто несомый невидимыми руками, освещая мрак странным фосфорическим светом, который как бы исходил из него и окружал точно снопом искр.
На площади царили невообразимые ужас и смятение. Рычания и предсмертные крики людей, раздавленных поваленными идолами, побитых градом, затоптанных и изувеченных, – все это сливалось с ревом бури, ярость которой ежеминутно росла.
Кроме того, паника сообщилась остальной части города, так как от землетрясения трещали здания и некоторые с треском рушились, погребая под своими обломками многочисленные жертвы, а горящие, вырывавшиеся из костра головни, несомые ветром, разносили повсюду пожар.
Но если в видимом мире разрушение и смерть творили дело правосудия, то в пространстве, невидимом для глаза смертных, происходила ожесточенная борьба между светлыми и темными силами, пораженными в самом средоточии их могущества. Словно черные тучи, обрушивались демонские скопища на магов, поражая их ядовитыми стрелами, удушая зловонными миазмами, обдавая их белые одежды клейкой, вонючей слюной.
Но трое друзей боролись стойко и возвратные удары были настолько сильны, что снаряды поражали самих нечистых, бросавших их; пронзали их вздутые, прозрачные тела, которые лопались со зловещим треском, насыщая воздух миазмами. Впоследствии это должно было вызвать в стране заразные болезни, потому что порождало смертоносные бациллы разных эпидемий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121