Вокруг этих построек теснилась, словно пчелы около улья, подлетая и улетая, целая воздушная флотилия всех размеров.
Через несколько минут их самолет также подошел к обширной платформе, заполненной людьми.
Теперь наши путники увидали, что находятся на вершине огромного с Эйфелеву башню здания; длинный мост соединял башню, где они находились, с другим зданием одинакового размера и по этому мосту бегали взад и вперед вагончики с пассажирами.
Нивара объяснил магам, что эти два здания – пристани: одна для отъезжающих, другая для прибывающих; но так как на обеих пристанях были гостиницы и рестораны, то и движение между ними было очень оживленное.
Хотя по костюму Супрамати, Дахир и секретарь ничем не отличались от остальных, все-таки что-то привлекало к ним внимание, и многочисленные любопытные взгляды останавливались на путешественниках, когда они, в сопровождении Нивары и слуги, медленно двигались по платформе, а потом спускались в залу с подъемными машинами.
Спуск кончался круглой большой залой, вокруг которой виднелись сводчатые двери, подобно той, из какой они вышли; за ними были другие подъемные машины. Пространство между дверями заставлено было деревьями, креслами и диванами красной кожи, столами и этажерками с книгами и журналами; посреди залы в бассейне бил серебристый сноп воды.
Было решено, что Дахир появится в свете под именам принца Дахира, младшего брата Супрамати. Да и на самом деле они любили друг друга и считали себя братьями.
Через одну из многочисленных дверей они вышли на широкий открытый подъезд, где внизу их ожидал экипаж, походивший на автомобиль, но много легче и изящнее.
Когда маги и секретарь уселись, Супрамати спросил:
– Куда мы едем?
– В ваш дворец, где все готово для приема вашей светлости и вашего брата. Я приказал ехать не прямо, дабы вы могли посмотреть город, – прибавил Нивара.
Медленно, очевидно, умышленно экипаж катился длинными улицами, усаженными деревьями и украшенными скверами с фонтанами и цветниками; вообще, зелень была в изобилии.
Наружный вид домов мало изменился; только фасады были чрезвычайно причудливо разукрашены в новом стиле, который показался Супрамати малоизящным и с претензиями.
Через бронзовую резную арку с надписью «Торговые галереи» экипаж въехал в великолепный сад.
В тенистых аллеях его возвышались беседки, киоски и галереи с магазинами. Тут собраны были разнообразнейшие и богатейшие произведения всех стран света. Сотни экипажей двигались во всех направлениях, а в аллеях, назначенных для пешеходов, стояло множество скамеек, занятых посетителями.
Новый Константинополь стал бесспорно великолепнейшим городом; старых кварталов с восточным обликом, узкими улицами, базарами, прежним типичным населением нигде не было видно.
На вопрос Супрамати Нивара ответил, что на окраине города остался еще один восточный квартал; сохранилась также и часть древних византийских стен, сберегаемых и поддерживаемых как исторический памятник седой старины.
Живой интерес, возбужденный видом города, кипевшего жизнью, от которой Супрамати и Дахир совершенно отвыкли, так поглотил их, что они не знали, куда смотреть, и впечатления путались. Тем не менее вид нескольких лиц среди мелькавшей толпы их поразил, и у Супрамати вырвалось восклицание.
– Взгляни, Дахир, на этих троих. Может быть, у меня куриная слепота, но неужели ныне на улице допускается подобное бесстыдство.
В это время они пересекали улицу и несколько пешеходов остановилось, давая дорогу экипажу. Внимание Супрамати привлекли две дамы и мужчина, одетые или, вернее, раздетые самым неприличным образом на взгляд людей, проникнутых еще старыми воззрениями на благопристойность.
На дамах было только нечто вроде газовой рубашки, доходившей до щиколотки, но такой прозрачной, что тело видно было во всех подробностях. На цветном шелковом поясе сбоку висел большой с кружевами вышитый мешочек; ноги были обуты в золоченой кожи сандалии с кольцами на пальцах; на руках были кожаные перчатки до локтей; соломенная шляпа на высокой прическе и зонтик дополняли туалет.
Костюм господина был не менее откровенным. Короткая рубашка из такой же прозрачной материи была стянута у пояса кожаным кушаком с привешенными к нему по обе стороны большими и тоже кожаными сумками, на шее висела золотая цепь с часами и маленькой памятной книжкой; на голове широкополая шляпа, как у Супрамати.
Держа под мышкой портфель, он курил сигару и весело болтал со своими знакомыми.
– Какие бесстыдники! Что это, сумасшедшие или маньяки? И как позволяют им ходить по улицам, оскорбляя общественную нравственность! – с негодованием сказал Супрамати.
– Я уже видел подобных господ на пристани и в коммерческой галерее и был крайне поражен, – заметил Дахир.
Молодой секретарь равнодушным взглядом окинул странных прохожих и, по-видимому, нисколько не поразился их видом.
– Это члены общества «Красота и природа», – ответил он. – По их убеждению, тело человеческое, высшее создание природы, не может быть неприличным, и только лицемерие да ложная стыдливость требуют прикрытия его. Если дозволяется показывать лицо, руки, шею и т.д., – говорят они, – то смешно закрывать остальное, столь же прекрасное, совершенное и полезное. Нагота, как и красота, «священны» по их понятиям, а так как теперь – полная свобода мнений, то их оставляют в покое и никто не обращает на них внимания.
– Много ли таких поклонников святой наготы? Ну, а зимой они тоже ходят раздетыми по улице?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121