Пора было повзрослеть. И сделать следующий шаг. Рискнуть, воспользоваться счастливым случаем и завоевать любовь на всю жизнь.
«Однажды ты это сделала, Мэри. Ты открыла ресторан, и он процветает. В тот раз никто бы не мог дать тебе гарантии, что это будет так. А выйти замуж за Дэна — не больший риск. Помни, что любовь преодолевает все».
И внезапно в ее ушах зазвучали слова Софии, и на этот раз она к ним прислушалась: «Твоя беда, Мэри, в том, что ты не различаешь, что хорошо, а что плохо. Ты не понимаешь, когда тебе везет. Я, например, с первой встречи поняла, что твой отец подходит мне. Я знала это, как только его увидела, и не зевала. Я успела вцепиться в него прежде, чем им завладела Кончетта Роселлини».
И, приняв столь знаменательное решение, Мэри вздохнула с облегчением и удовлетворенно улыбнулась. Пора было поговорить с матерью. Мэри решила, что сообщит ей о своем намерении выйти замуж за Дэна Галлахера.
Когда Мэри было двенадцать лет, ее тетка Джози съездила в Диснейленд и привезла для племянницы альбом для автографов. На первой странице красовался Микки-Маус, а дальше шли страницы прелестной цветной бумаги. Больше всего Мэри понравились розовые.
Она приставала ко всем, чтобы они расписались на розовой бумаге, включая и свою мать. И на первой же странице, предназначенной для автографов, София написала: «Когда друзья покинут тебя, оглянись на своего самого верного друга — мать».
Мэри не вполне понимала, почему оказалась на ступеньках родительского дома и почему теперь вспомнила об этом давнем событии, но сейчас ей это показалось важным. И даже пророческим.
Она вошла в дом, и нос привел ее на кухню, где, как ей было известно, в это время дня находилась мать. По запаху Мэри определила, что на обед София готовит барашка. Это было любимое блюдо Фрэнка Руссо, и пахло оно изумительно, отчего в желудке Мэри заурчало, потому что она не подкреплялась с утра, если не считать плитки шоколада, в котором, как она полагала, не так уж много питательного.
Мэри придерживалась теории, что если не считать калорий, идущих на поддержание сил, то в весе не прибавишь.
— Привет, мама! — сказала она, бросая сумку и ключи на кухонный стол, уже накрытый для вечерней трапезы. — Что новенького?
София отвернулась от плиты и подозрительно уставилась на дочь сузившимися глазами, вытирая руки о передник.
— Ты ела? Что-то выглядишь бледной. — Она поставила на стол перед Мэри блюдо только что испеченного итальянского хлеба и рядом с ним маленькую миску с оливковым маслом, сдобренным чесноком. — Ты должна есть. Мужчины не любят костлявых.
Рот Мэри широко раскрылся от изумления. Никогда прежде мать не говорила ей такого. Обычно эта дежурная фраза была адресована Конни. Но как ей было хорошо известно, дареному коню в зубы не смотрят, и Мэри не стала уточнять, что мать имела в виду.
— Сегодня утром я съела тост, а недавно плитку шоколада.
— Плитку шоколада! Ну что это за еда! Вечно ты носишься со своим шоколадом, Мэри! — Покачав головой, София с кряхтеньем опустилась на стул. — Что случилось? Могу кое о чем догадаться. Наверное, этот Марко снова расстроил тебя.
— Не более обычного. — Мэри огляделась, чтобы убедиться, что они одни. — А где папа и бабушка?
— Твой отец повез твою безумную бабушку в аптеку, чтобы присмотреть за ней и убедиться, что она не натворит глупостей. Чтобы уговорить его, мне пришлось его подкупить, пообещав на обед барашка. Ты же знаешь, что он помешан на жареной баранине.
Мэри задумчиво прикусила губу, не зная, как приступить к разговору. У нее не было заведено просить совета у матери или интересоваться ее мнением. Да и спрашивать Софию не было необходимости, потому что свои советы и мнения она высказывала независимо от того, хотели их слышать или нет.
— Мама, я собираюсь выйти замуж за Дэна Галлахера. Я его люблю, а он любит меня.
София уставилась на дочь испытующим взглядом.
— Но?
Мать ее была слишком проницательной.
— Но я хочу сохранить свой ресторан. Я не хочу сидеть дома и быть только домохозяйкой. — Мэри снова прикусила нижнюю губу. — Я боюсь, вдруг Дэн передумает и после женитьбы будет на этом настаивать.
Однако это сомнение уже не казалось Мэри слишком серьезным. Она вообще считала, что вправе иметь некоторые сомнения. Совсем не ведать сомнений, когда тебе уже стукнуло тридцать три, невозможно.
— Не так уж плохо вести дом ради мужа, Мэри. Знаю, что молодых женщин это не особенно привлекает, но это так. Я ведь тоже работала. Но после того, как вышла за твоего отца и нарожала детей, я бросила работу и занялась вами. И никогда об этом не пожалела. Я горда тем, как все сложилось. Ты, Конни и Джо — мои величайшие достижения.
Мэри была тронута откровениями матери, однако слова Софии не поменяли ее намерений.
— Времена изменились, мама. Теперь женщина ухитряется совместить карьеру с браком. Когда-нибудь я захочу иметь детей, но не теперь.
Лоб Софии прорезала морщинка озабоченности.
— У Дэна есть ребенок. Мэтью не станет для тебя проблемой?
Мэри покачала головой:
— Нет, Мэт — чудесный малый. И мне будет нетрудно заменить ему мать. Я люблю его. И к тому же большую часть дня он в школе, поэтому мне не придется особенно менять свой образ жизни. Вот если появится младенец, то это будет совсем другое дело.
София прикрыла ладонью руку дочери,
— Дети — благословение Господне.
«Да, как и контроль над рождаемостью», — хотелось сказать Мэри. Но разумеется, она не собиралась говорить этого матери.
— Сегодня вечером я собираюсь сказать Дэну о своем решении. Мне кажется, я не смогла бы жить без него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99