Да. Точно.
ОН: /Накрывает на стол/.
ОНА: Хорошая птичка. Хорошая.
ОН: ???
ОНА: Бабочка хорошая. Ты нам счастье принесешь. Правда?
ОН: Принесет. Принесет. Главное животных не обижать, потому что и не
животные они вовсе, а мы сами, только в других жизнях.
ОНА: Перестань. Глупости какие-то.
ОН: Чего ж глупости. Смотри, как она на твою сестру похожа.
ОНА: Тьфу! Тьфу! Тьфу! Замолчи. Прости, господи!
ОН: Заколдовали ее.
ОНА: Кто?
ОН: А кто его знает. Злой волшебник.
ОНА: Ты корми лучше гостью. Я тебя с детства учила животных любить.
Помнишь, как мы в зоопарк ходили?
ОН: Не...
ОНА: Ну вот. Ой! Время сколько. Побежала я на работу. Заболталась тут
с вами. /Уходит/.
ОН: Вот и остались мы с тобой вдвоем. Ты и я.
она: Ты и я?
ОН: Жаль, что мы с тобой говорим на разных языках. Должны понимать
друг друга. Видимо, когда-то могли. А потом каждый подумал, что он лучше и
перестал понимать другого. Но это больше к нам, скотине двуногой,
относится, вы-то между собой по-моему отлично ладите. Живете как в раю. Ни
тебе ответственности за поступки, ни тебе обманов. Какие есть такие есть.
Не лицемерите друг перед другом. И в том ваше отличие. Входит ОНА.
ОНА: Я пошла.
она: Тебе говорят.
ОН: Главная проблема - раскоординированность.
ОНА: Я пошла.
она: К тебе обращаются!
ОН: Раскоординированность - это несоответствие...
она: Тебя зовут?
ОН: Зовут?
ОНА: Ты что? Оглох совсем со своей бабочкой.
ОН: А?!
ОНА: Я говорю, я пошла.
ОН: Ну иди.
ОНА: Пошла я.
ОН: Только недалеко.
ОНА: На работу.
ОН: Веди себя хорошо.
ОНА: Чего?
ОН: Не заступайся ни за кого на улице.
ОНА: ???
ОН: Потому что ты у меня одна, а мало ли хулиганов теперь ходит. К
девке пристанут, а ты рыцарствовать полезешь.
ОНА: Ясно. /Уходит/.
ОН: А они, девки эти, может только того и ждут, чтобы их кто полюбил,
сами спровоцируют ребят... а ты полезешь рыцарствовать. Это тоже от
раскоординированности все.
она: Сколько пустого в твоей голове. Тебе надо пробиться туда, где
живут все.
ОН: Ну вот, например, я. Ананист. Ананист с двадцатилетнем стажем. У
вас такого просто не может быть, потому что возбуждает не чужая жена, а
прекрасное. И я хочу ее не как чью-то жену, а как женщину.
она: Букашки. Вам, наверное, кажется, что вы большие и главные. Вы
так много говорите, что не понятно, когда добываете пищу. Так вот, это
только между собой вы большие, а между другими
- очень маленькие и чем выше поднимаешься, тем крохотней.
ОН: У вас нет этих глупостей. Вы целомудренны от того, что свободны.
Мы же зажаты, связаны придуманными законами, по которым на что-то имеем
право, а на что-то нет.
она: Вы копошитесь и занимаетесь всякими глупостями, тогда как все мы
делаем только то, что хотим. И никто не может заставить нас жить иначе.
ОН: И вот по этим законам я должен иметь одну женщину, одну родину и
все это любить.
она: Мы знаем, что скоро умрем и делаем все, чтобы прожить себе в
удовольствие. Знаешь, как приятно сесть на пахучий цветок и подставить
крылья солнцу. Это самое большое удовольствие в нашей жизни.
ОН: Сначала, мне было стыдно подходить к девушкам, знакомиться с
ними, или я им не нравился, или они были уже заняты. А сам я человек
тихий, я не могу драться за свой кусок мяса. И вот я приходил домой,
залазил в ванную и любил тех, кого не мог себе позволить в реальной жизни.
В своем воображении я заставлял их вытворять чудеса, сексуальные бури
проносились в моей голове, принося досаду. Я не уважал себя после этого. Я
клялся, что это в последний раз. Но он не наступал. Проходило время и я,
как самец, готов был удовлетвориться еще и еще раз.
она: Жизнь в такие мнгновения переходит в вечность и таким образом
вдыхаешь бессмертие, постигаешь невесомость души. И если бы не люди с
крыльями, которые охотяться за нами, я была бы самой счастливой на свете.
ОН: Но это так долго. Это надо встречаться, дружить, говорить всякие
глупости, целоваться. Очень долго целоваться, а я бы не смог. В своем
воображении я рвал на них платья, я сдирал в подьездах трусы, и успевал
сделать свое гнусное дело до появления кого-то из жильцов. Жертва
благодарила меня, она тоже хотела этого, но раскоординированность мешала
нам быть бабочками. И это без конца. Я доставал спрятанную от матери
колоду порнографических карт и любил.
она: Но и это случается так редко. Люди подрались между собой и
клевали друг другу глаза. Потом одного из них поймал пушистый и страшно
разорвал.
ОН: Их всех вместе и по одиночке. Как хотел. Это очень стыдно.
Стыдно, что кто-то узнает. Будут смеяться, рассказывать друг другу, какой,
мол, я дурак. Драть, мол, их надо. А как? Ведь они не хотят кого-нибудь
другого. И я не имею права по закону насиловать их, потому что за это в
тюрьме будут насиловать меня. А это так страшно, поэтому лучше всего быть
одному. Не тратить ни на кого время. Женщину не надо ублажать, с ней не
надо идти в ресторан, спаивать, врать, что любишь, нет страха, что
намотал, нет обид, истерик, измен. Нет ничего. Даже той, с которой ты был
так близок.
она: Мы все дружно и хорошо живем, пока один из нас не сделает
чему-то плохо.
ОН: Просто сбросил нагрузку, давление и живи дальше. И мечтаешь о
светлой и чистой, о большой и пылкой, о вечной и юной. Поэтому я до сих
пор не женат. Я их даже бояться стал. А вдруг. Вдруг я не смогу. Вдруг я
уже не умею. Вдруг она осмеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12