она: Когда столько монастырей, каждую ночь встает и поет молитву то
он материализовался по их желанию, если даже не существовал раньше никогда
в природе.
ОНА: Что он? Не поняла я... или прослушала.
она: ................
ОНА: Ну есть он в общем?
она: ................
ОНА: Ну понятно. Вот теперь понятно, а то то одни, то другие другое.
Вынеси шкурки картошные.
она берет и уходит. ОНА вытерла руки, украдкой достала свернутый в
трубочку листок, читает. "Здравствуй, моя ненаглядная. Вот опять проезжаю
твой маленький домик. Он всегда прекраен: в ранние утренние чаы и светом
ночных окон, и летом в гуще деревьев, и зимой в теплом снегу."
/Заплакала/. Возвращается она.
она: ?????????????????
ОНА: Господи, скоко же я его ждала. Господи! Ну чево смотришь, не
понять тебе этого. Тебе себя хватает, а мне нужен человек, чтоб
заботиться, чтоб жить ненапрасно. Вот жду я его, ну не поверишь, как бога.
Надоело понимаешь, надоело вот так. Как дура брошенная. Это сначало,
весело, бездельно. Тряпок не стирать, есть не готовить. Сама-то я вон,
картошки отварила, лучком заправила... А щас нет, дочке отец нужен. И сама
я вроде как при деле буду. Он тебе понравится. Точно говорю. Если ты
боишься, что выгоним тебя...
она: ?????????????????
ОНА: То и нет. Мы еще с той стороны верандочку заделаем и живи себе,
сколько надо. Вот смотри, что пишет. "Заметил угол штукатурки у тебя
отвалился, да в черепице дырка, течет, наверное. Вот приеду, как обещал,
обязательно отремонтирую. Мужа у тебя нет, как я понял на свой вопрос, раз
ты шапку сняла в прошлый наш приезд. Еще прошу, для близости знакомства,
чтобы знать, кому подарки везти, повесь на веревке трусы. Если трусы,
значит мальчик, а если лифчик, то девочка. Заранее благодарен. /она
подошла к окну, посмотрела висят ли, странно помотала головой и тупо пошла
на свое место/. Тебе не интересно, наверное. Я могу не читать, если не
хочешь. Его между прочим на одну ночь отпускают, утром в части должен быть
или не в части, ну в общем где-то там у них... Это он еще в прошлых
письмах писал. Ты знаешь, он очень сильный, вот смотри, как конверт,
бумажку складывал, смотри сильно как сжата. Сколько раз я ее
разворачивала, а все сжата. Ну мужик, особо в наших местах такой и должен
быть. /Грохот бутылок в предбаннике, матерщина, чертыхание/.
ОНА: О! Никак явилась. Калдыбалды, ясно солнышко. /Входит вся из себя
Она, копируя шаг манекенщицы, демонстрирует надетые на себя вещи. Хотя
ничего с ног сшибательного на ней нет, просто она добавляет им значимость
своим желание сделать их шикарными./
ОНА: О-о-о-о-о-о-ой??! О-о-о-о-ой??! Ух-ты??! Ух-ты??! Да-а-а-а-а.
Калдыбалды, где ты такое взяла?
Она: Крутиться надо, девочки, а не поезда караулить. Какой дурак на
пороге бутылок понаставил.
ОНА: Я поставила.
Она: Убери, пройти мешают.
Она: А шпала под окном на хрена.
ОНА: На хрена, на хрена? Надо вот и на хрена.
Она: Ты часом не свихнулась, мать. Или ты все его бутылки собираешь.
ОНА: Не твое дело.
Она: Ну, мать, не серьезно это. Если я буду собирать от всех трусы, а
девчонка нищенок потащит, нам же тут жить негде будет. Ты еще поезд, на
котором он ездит, на вечную стоянку как памятник поставь.
ОНА: И поставлю, если надо станет.
Она: Ну ладно, не обижайся, я так вдарилась об эту батарею, а еще
больше испугалась, что блядь прямо сердце ёкнуло. Смотри, что принесла.
Эй, девчонка, ты хоть посмотри, чем люди живут, а то совсем опупеешь тута.
Зюзьнем?! А?! Жрать охота, сил моих нет.
ОНА: Куда? Куда лезешь? Не тебе приготовлено.
Она: Да он еще когда придет, черт его знает, а мне...
ОНА: Не клич черта, тут будет...
Она: Да не кличу, не кличу, дай пожрать что-нибудь.
ОНА: Ну давай, только быстро.
Она: Одно мгновение. /Начинает раздеваться/.
ОНА: Ты чего?
Она: За нпаю еще. /Осталась в нижнем белье, садится к столу/. Я
быстро, быстро.
ОНА: А эти чего сняла.
Она: Клипсы что ли? Не мои, у бабы одной взяла до завтра. Мало там в
тарелку упадут, а они блядь стоят, как паровоз, понимаешь?
ОНА: А это?
Она: Да мужик продать дал.
ОНА: О! Кольцо мое.
Она: Кстати, возьми, могу толкнуть, если хочешь, правда много не
потянет.
ОНА: Это мамино.
Она: Да что вы все мамино-папино. Принесла одна сегодня пальто
кожаное, такую цену заломила - папино говорит, а покупателю, ему что не
один пень, чье оно. Хоть этот самый..., в нем ходил. Он что смотрит, чтоб
вид был и цена сходная. А то на прошлой неделе..., слушай, что за мясо?
Его же не раздерешь. Небось своему мяконькое заготовила, а мне гавно
всякое.
ОНА: Гавно? Не ешь.
Она: Ну кончай... Короче баба принесла ковер огромный, весь пол
занял, да как вломит цену. Мы ей говорим: "Одумайся, тетя. Его же никто
теперь за свою цену не купит." А она нет и все. Память об умершем муже...
Блядь, нет вы видели. Память? А потом себе и другим нервы рвет и еще
претензии предьявляет, что проценты за хранение с нее, бедной, большие
взяли. Чай есть?
ОНА: Вон...
Она: Ну вы что, а обслужить нельзя по-человечески, по-людски, с
уважением к личности, а? С улыбкой на лице. Здрасте, спасибо за покупку.
Нельзя так? Вот этим мы и отличаемся от них, что она и износиловать себя
так отдаст, что у насильника совесть проснется. Баба одна рассказывала, на
кассе у нас работает. В ресторан пошла, сняла там мужика, ненашенского,
какого-то ну узкоглазого. Ну что с пьяной бабы возьмешь. А он ее в номер и
говорит, как достал свой...
ОНА: Что?
1 2 3 4 5 6 7 8