– О мадам! Я что-нибудь не так сделала? Извините!– Ты ни при чем, Сесиль. Это я во всем виновата. Я слепо доверилась тому, кому вовсе не должна была доверяться. Порой мы чересчур многого требуем от жизни.Сесиль поглядела на пергамент и неуверенно кивнула.– Да, мадам, – проронила она, подходя к гардеробу. Катье облачилась в костюм для верховой езды, сшитый по старинной моде: поверх юбки длинный зеленый жакет почти мужского покроя. В груди он был немного тесноват. Она двинулась к двери. Несмотря на всю решимость, руки и ноги по-прежнему дрожали.Она вошла в конюшню. Поклон главного конюха был в точности рассчитан на се положение родственницы маркграфа, хотя и бедной.Катье горделиво приосанилась.– Я хочу посмотреть, как мой сын учится верховой езде.Тучный детина выпрямился, сложил на животе лапищи и медленно, с усилием покачал головой.– Дамам не велено.– Он мой сын!Конюх развел руками.– Его Высочество приказали, – заявил он и, подумав, добавил: – Мадам. – Затем вернулся к прерванным занятиям.Она услышала озорной мальчишеский смех, мгновенно стихший от грубого окрика, и выбежала вон. С другой стороны конюшни верхом выезжали Петер и четверо его кузенов. Берейтор вел их по тропе, спускавшейся в небольшую долину к востоку от замка. Мальчики прямо держали спины, вцепившись в поводья; ноги болтались по бокам слишком высоких коней. У наставника было суровое, угрюмое лицо.– Почему они не на пони? – крикнула Катье в открытую дверь. – На таких лошадях только взрослым мужчинам ездить.Главный конюх одарил ее взглядом великомученика.– Как и пони, мадам?! Дворянские сыновья как длинны штаны оденут, на пони уж не ездиют.Сердце ее сжалось от ощущения утраты. Ей необходимо увидеть Петера. Необходимо. Она окинула взглядом долину, куда повезли мальчиков. На той стороне чернели стены аббатства. Долину пересекала гряда холмов, деля ее надвое. За гребнем одного из них вполне может спрятаться мать, жаждущая хоть одним глазком взглянуть на свое дитя.Но ведь с той стороны рукой подать до аббатства, где они, с Бекетом... Катье сжала кулаки.– Я поеду кататься.– Так ить берейтор все одно вас оттеда погонит.– Оседлайте мне лошадь.Конюх приподнял кустистые брови и с любопытством уставился на нее. Она высокомерно вскинула голову.– Паскаль! – позвал он, и худощавый мальчишка вырос рядом с ней в проеме. – Оседлай для мадам... ну хоть Тихоню, что ль.Мальчик пошел к стойлу; движения его были расхлябанны, как будто природа позабыла закрепить суставы. Однако через несколько минут он вывел к ней прелестную гнедую кобылку, помог забраться в дамское седло и ловко расправил юбки.Понимая, что главный конюх смотрит ей вслед, Катье намеренно поскакала в противоположную сторону от долины – к аббатству. После сильной и грациозной поступи Ахерона ехать на кобылке было все равно что трястись на мешке с костями. Но, приближаясь к аббатству, она уже не думала ни о чем, кроме этих старых стен и того, что в них произошло.Вокруг царили безмолвие и запустение. Она вспомнила про шатавшийся камень в нефе и, проезжая мимо, заглянула туда. Дыхание замерло у нее на устах, когда она увидела, что почти вся центральная часть стены обвалилась.Катье отвела глаза от пролома. Пальцы ее дрожали, направляя кобылку в тень дикой яблони, к лужице с дождевой водой. В келье, обращенной к заросшему саду, было тихо, и Катье, закусив губу, отвернулась.Она привязала лошадь и пошла вверх по скалистому склону холма, что с другой стороны спускался в долину. Через полчаса достигла перевала. Петер и другие мальчики казались отсюда крохотными фигурками, но своего сына она различит в какой угодно дали. Она спряталась среди валунов и стала наблюдать за ними; их кони двигались слаженно, однако вряд ли это результат умения наездников.Берейтор был строг и требователен, но Петер безупречно выполнял все его указания. Сердце полнилось любовью и гордостью за своего малыша. Как быстро он растет! Эта мысль пробила опасную брешь в ее самообладании.Солнце уже преодолело зенит, когда наставник повел усталых учеников обратно к конюшням. Катье привстала, чувствуя щемящую тоску в груди. Со временем Петер непременно стал бы самым блестящим рыцарем Геспер-Оба.Она стряхнула пыль с юбки и направилась обратно к аббатству. Может быть, через год или два ей удастся нанять Петеру настоящего гувернера, а Мартен вернется к своим домашним обязанностям... Неужели все наставники так же неумолимы, как этот берейтор?А какой был у Бекета?.. Наверняка он так же безукоризненно выполнял команды берейтора и темно-синие глаза смотрели так же напряженно и сосредоточенно.Она невольно улыбнулась. Неужели и тогда у него были настороженные глаза? А у его детей...Катье пошатнулась и оперлась о камень; должно быть, ее разморило на солнце. Она зажмурила глаза, перекрывая доступ светлым образам. Пройдет , сказала она себе. Пройдет время , и воспоминания будут являться все реже и реже. Оглядываясь в попытке собраться с мыслями, она решила думать о Сен-Бенуа и о том, как снова наладить хозяйство. За повседневными заботами воспоминания не будут точить ее постоянно.У нее вырвался горестный вздох. Надо, чтобы прошла целая вечность, прежде чем она сможет хотя бы день, хотя бы час не думать о темноволосом англичанине! Нет , нет , все это солнце , жара. Катье тряхнула головой и повнимательнее пригляделась: место вроде незнакомое. Повертелась вокруг, выискивая прежнюю тропу.– Вот глупая! – выругала она себя вслух. Аббатство же под холмом, и любая тропа приведет ее туда.Катье стала осторожно спускаться. Но звон шпаг остановил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96