Пусть шелк и парча поистерлись, зато на столах и буфетах всегда были свежие цветы, а над дверями и в шкафах висели пучки ароматных трав. Она снова взглянула на гиацинты: чем не цветы?Услышав позади шуршание соломы, Катье обернулась. Торн стоял и смотрел на нее, уперев руки в бока.– Полковник Торн... – начала она и умолкла. Тишину нарушили шум воды и негромкое чавканье коня, жующего сено.Две длинные волнистые пряди выбились из ленты, что стягивала сзади темные волосы Торна. Он сорвал эту простую ленту и тряхнул своей львиной головой.Собравшись с духом, Катье кивнула на только что накрытый стол.– Полковник Торн, не откажитесь разделить со мной скромную трапезу. Еды, правда, мало, но сыр свежий, фламандский.Он глядел на нее из-под нахмуренных бровей. На миг ей стало страшно. Она обошла ящик с другой стороны, чтобы положить меж ними хоть какую-то преграду.Он недоверчиво уставился на ящик, потом на нее. Поморщился.– Вышитое полотно? Не прикажете ли вступить в светскую беседу с владелицей замка? Я солдат, мадам, и мне для пищеварения дамские штучки не нужны.Она поджала губы и натянуто улыбнулась.– Мне очень жаль, полковник, но я не солдат. Если хотите, можете поужинать в обществе своего коня. – С этими словами она уселась и как можно тщательнее расправила юбку.Настороженность в синих глазах уступила место чему-то иному, чего Катье не смогла определить.– Мадам. – Он поклонился учтиво, с грацией придворного волокиты. (Катье и в голову не могло прийти, что он это умеет.)Затем направился к стойлу за мундиром, но она остановила его взмахом руки.– Я ничего не имею против, если вы останетесь в таком виде, полковник.Он приподнял бровь.– Скажите, какое снисхождение! Катье не отвела взгляда.– Лучше рубашка, чем запах пороха.Она кивком указала ему на груду соломы напротив. Он стянул запачканные перчатки и пристально посмотрел на нее. Одной рукой, нарочито медленно расстегнул камзол, сбросил его, размотал белый шарф на шее. Катье открыла рот для протеста.– Слушаю вас?Она заметила вышитый герб на рубашке.– Вышитое полотно, полковник?– Рубаху тоже снять? – Он тряхнул кружевными манжетами. – Она запятнана человеческой кровью.Она без слов покачала головой.Торн легко опустился на солому. Катье старалась не смотреть на твердые гладкие мышцы в открытом вороте рубашки. Он оперся спиной о столб и вытянул перед собой длинные ноги, слегка согнув их в коленях. Его ботфорты блестели в свете фонаря.Она искоса следила за его движениями: вот он взял каравай, разломил его надвое, каждую половину еще пополам и протянул ей кусок.– Вы что, уснули, мадам?– Зачем вы потащили меня с собой? – спросила она, принимая у него из рук предложенный хлеб. – Ведь вам и так известно, где моя сестра.Он достал из-за голенища нож и принялся аккуратно нарезать сыр.– Серфонтен... это где-то на юге, не так ли?Катье наблюдала за тем, как проворно движутся его длинные пальцы, как набухают вены на тыльной стороне ладони.– Н-на юге?.. Ну да, за Самброй.Он протянул ей кусок сыра. Она взяла его, стараясь не коснуться руки Торна.– Не могу же я спрашивать дорогу на каждом перекрестке? К чему плутать, когда под рукой прелестный провожатый?Катье прожевала и проглотила кусочек, даже не почувствовав вкуса.– Но Петер...– Ваш сын? – Торн покосился на нее. – О нем можете не беспокоиться. Найал Элкот – лучший адъютант в английской армии. Он был бы уже капитаном, да у семьи нет денег, чтоб заплатить за производство в чин... Так вот, он позаботится о безопасности вашего Петера и, заметьте, намного лучше, чем вы.– Как у вас язык повернулся?! – взвилась она. – Я ему мать!– Не сомневаюсь. Но едва ли ваша святая материнская любовь уберегла бы его от тех разбойников, что напали на нас с вами.– Вы, полковник Торн, видно, не знаете, на что способна мать ради своего ребенка.Пальцы полковника потянулись к горлышку бутылки. Катье улыбнулась и, как послушная девочка, сложила руки на коленях.– Или, скажем, сестра-Сургуч от пробки с треском посыпался на солому.– Ваша сестра получит по заслугам, – сказал он и откупорил бутылку.– Но в чем она провинилась? – спросила Катье и слегка побледнела от внезапной догадки. – Вы были...– Любовниками? – закончил Торн, разливая в кружки темно-красное вино. Глаза его стали почти черными в тусклом свете фонаря и остановились на ней, отчего у нее вдруг засосало под ложечкой. – Нет, мадам. Такие женщины не в моем вкусе.Катье вспыхнула и пригубила вино, крепкое, обжигающее, как взгляд человека, сидящего напротив.– Ваша сестра замешана в гораздо более тяжких преступлениях, чем любовная измена.Катье вновь остро ощутила исходящую от собеседника опасность, словно у него внутри туго натянута пружина часового механизма.– А теперь, мадам, будьте добры сменить тему. Ваша сестра – неподходящий предмет для застольной беседы даже в столь непритязательной обстановке.– И какой же предмет вас устраивает? – вспылила Катье и подхватила юбку, чтобы встать.Он потянулся к ней, но она оказалась проворнее, вскочила, напоролась на железный крюк и, оцарапав плечо, вскрикнула от боли.– Говорите, полковник Торн, какая тема вам по душе? – не унималась она, пятясь от него и зажимая рукой царапину. – Ваша жена? Ваши дети? Ваши кони? – Она помотала головой, чувствуя, что не может унять дрожь.– Я не женат, мадам.Он переступил через ящик. Катье продолжала пятиться и раскачивать головой из стороны в сторону.– Й детей у меня нет.В отчаянии она забилась в пустое стойло.– А конь всего один, и с ним вы знакомы. – Он подошел к ней вплотную, тень от столба падала на его лицо. – Есть еще вопросы?– Нет. – Она прерывисто дышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96