Слезы хлынули у нее из глаз, мешаясь с дождем.– Я не хочу вас убивать, – задыхаясь, прошептала она. – Мне только нужна лошадь... До деревни. А вы оставайтесь на ночь в амбаре. Тут вас никто не тронет.– Не тронет, – повторил он странно тихим голосом.Затем выпустил края мундира и потер лицо руками. Негромко хлопнул себя по бедру, и Ахерон послушно стал с ним рядом. Катье растерянно уставилась в огромные черные глаза коня.Рука с пистолетом дрогнула и опустилась. Вот дура, как же она раньше не сообразила, что боевой конь слушается только своего хозяина?!Торн сделал шаг и, безмолвный, недвижимый, навис над нею, словно самая высокая вершина Арденнских гор. Она стояла перед ним, дрожа от холода и унижения. Он отобрал у нее пистолет и сунул его обратно в чехол.Дождь усиливался. Рука в перчатке потянулась к ее мокрому лицу, но застыла в воздухе, указывая на черный, обугленный дом и амбар.Катье медлила, не сводя с него глаз.Он взял под уздцы коня.– У вас нет выбора, мадам.Молния вновь прорезала ночное небо, и вслед за ней, точно дьявольский смех, послышались раскаты грома. Катье сделала шаг, потом другой и понуро побрела по грязной тропинке.Поравнявшись с ней, он опустил руку ей на плечо и сказал почти ласково:– Никогда не цельтесь в солдата, если не намерены спустить курок.– Спасибо за науку, полковник Торн, – с убийственной серьезностью ответила Катье и вышла из-под его руки. – Я запомню. Глава IV Она едва держалась на ногах, но тело, привычное к усталости, не подводило ее. Башмаки месили грязь, внутри хлюпала вода, и Катье остро позавидовала его ботфортам; смазанные дегтем, они наверняка не пропускают влагу.Приближаясь к ферме, она услышала шипение воды на горячей золе. От запаха сырого обугленного дерева ее слегка затошнило.Никаких признаков жизни – только шелест дождя да четкий перестук сапог и копыт за спиной. Она поглубже запахнула мокрую накидку на груди и размечталась о своем замке Сен-Бенуа.Где теперь Петер? Спит ли дома в тепле и уюте? Господи , оборони его от ужасов , которые видела я , ведь он еще так мал! При мысли о сыне она все-таки споткнулась, но удержала равновесие. На Грету можно положиться, но довезут ли его к ней англичане?Угольки на пепелище поблескивали точно кошачьи глаза; в их неверном свете она различила серую стену амбара. Над головой снова сверкнула молния. Катье, щурясь, сжала у подбородка серую ткань. Вспышка высветила приоткрытую дверь амбара; казалось, там, внутри, мелькают какие-то тени. По небу раскатился гром, затихая вдали.Вновь ощутив на плече руку полковника, она вздрогнула от неожиданности.– Обождите здесь, – произнес он еле слышно.Катье остановилась. Ей было страшно приближаться к темному строению, и страх усилился, когда она увидела, как настороженно сверлят тьму глаза англичанина, как напряжена его походка.Он бесшумно обошел ее и уверенным движением вытащил из ножен висящий у пояса кинжал.– Торн...Он жестом заставил ее замолчать, подкрался к двери и, секунду помедлив, проскользнул внутрь.Катье разом ощутила всю свою беспомощность, все одиночество. Хотелось крикнуть, позвать его, но язык точно присох к гортани. Нашла защитника! Она утерла рукой мокрое лицо. Мир обезумел, и англичанин – часть этого безумия.Позади слышалось усталое дыхание иноходца. Она ободряюще похлопала его по холке. Конь выпустил пар из ноздрей и нервно ударил копытом. Катье скорей убрала руку.– Да ты и вправду исчадье ада, недаром тебя зовут Ахерон, как реку в преисподней. – Она взглянула на дверь амбара. – Небось твой хозяин там побывал.Конь вскинул голову, сверкнув серебристой уздечкой.– Ну и ладно. Вот доберусь до Лессина, тогда только вы меня и видели. В Лессине лошадей полным-полно.Лессин. С ним связаны все надежды. В Лессине она обретет желанную свободу, а полковник пускай остается со своим безумием.Из темного проема двери поплыло слабое янтарное свечение. Должно быть, Торн отыскал и зажег фонарь. Ну , слава Богу! Она взяла под уздцы коня. Но Ахерон стоял как вкопанный.Катье в сердцах бросила поводья.– Как знаешь, черный дьявол! Стану я с тобой церемо... Она невольно съежилась под новой вспышкой молнии. Мокрый капюшон упал с головы. Она хотела натянуть его, но рука застыла в воздухе. Дверь амбара медленно затворилась. Из-под нее теперь пробивалась лишь неясная полоска света.Торн не показывался.Катье затаила дыхание. Он что, ждет ее? Ждет, чтобы она...Внезапно дверь широко распахнулась, и полоска выросла до широкого желтого прямоугольника. В центре его стоял англичанин, держа в руках что-то тяжелое.Катье смахнула дрожащие на ресницах дождевые капли.– Торн! – Подхватив юбки, она кинулась к нему по склизкой грязи.Но подлетев, застыла на месте. Его ношей оказалось тело женщины, едва прикрытое дырявой рогожей. Длинные спутанные волосы волочились по грязи.– Господи твоя воля, вы убили ее! – Катье отпрыгнула в сторону; сердце трепыхалось где-то в горле.– Не будьте дурой! – процедил он, направляясь к сгоревшему дому. – Падать в обморок лучше в амбаре.– Черт бы тебя побрал, английская свинья!Даже не задумываясь о том, слышит ли он ее, Катье ворвалась в амбар.Внутри она увидела кучу окровавленной соломы. Вместе с накатившей тошнотой перед глазами всплыли картины недавнего нападения. Господи Боже , вот так он мог бы нести сейчас мое тело! Или Петера! – Нет, нет! – Ноги подкосились, и она упала на колени перед соломенной подстилкой, хранившей контуры женского тела.Пригоршнями захватила мокрую холодную солому. Закрыла глаза и зашевелила губами, беззвучно молясь о незнакомой женщине, о сыне, о себе. На войне гибнут не только солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96