– Ты должна была настоять на том, чтобы он остался вдали от битвы.– И что, по-твоему, случилось бы, если бы я это сделала? Он все равно тайком последовал бы за нами.Кристиан повернулся и посмотрел ей в лицо.– Он всего лишь ребенок. Его могли убить.– Но не убили. Он сражался отважно. Даже под страхом того, что ты снова разгневаешься на меня, позволь мне напомнить тебе, что в нем кровь Ловеллов.– Я не могу этого забыть, как и того, что сегодня эта кровь была пролита.– Ты и не должен этого забывать. Никогда не должен.Ее слова удивили его. Авиза заметила, что он посмотрел на нее долгим взглядом, потом подошел к столу, на котором дожидалась бутылка вина. Она вышла в другую комнату и накрыла Болдуина одеялом до подбородка. Он что-то пробормотал во сне, и Авиза улыбнулась. Любой производимый им звук был признаком того, что он жив.Когда она вернулась в среднюю комнату, Кристиан наполнял янтарным вином два бокала. Один он предложил ей. Она приняла бокал и поднесла его к губам.Хотя от вина во рту у нее стало тепло, этот жар не мог растопить ледяного страха, сковавшего ее сердце. Она поставила бокал на стол.– Выпей, Авиза, – сказал Кристиан, снова подавая ей бокал. – Это вино действует успокаивающе.Отхлебнув маленький глоточек, Авиза заметила:– Я нуждаюсь в успокоении.– Что тебя беспокоит? – Он улыбнулся одними уголками губ. – Что еще тебя беспокоит, кроме раны Болдуина и неприятностей прошедшей недели? Ведь есть еще что-то.– И этого вполне достаточно. Он покачал головой:– Не для тебя, Авиза. Гай рассказал мне, что на постоялом дворе все глаза были прикованы к тебе, когда ты держала меч над головой и призывала всех действовать.– Твой брат всегда преувеличивает.– Но не на этот раз. Ты убеждала этих крестьян следовать за тобой туда, где они могли встретить смерть.– Я не хотела привести их к смерти. – Она снова поставила бокал на стол, ощутив тупую боль в голове. – Но если я вдохновила их не смиряться с попытками Пита вечно держать их в страхе, я рада.– Ты была сильной и несгибаемой, как дуб, пока мы не добрались до замка Соммервиля. А теперь ты ведешь себя как преступница, обязанная предстать перед судом и ожидающая кары. Ты с испугом оглядываешься на каждый угол и вздрагиваешь от каждого звука.– Со мной все в порядке.Взяв в руки бутылку, она снова наполнила свой бокал, сделала большой глоток, но тут заметила, что от вина дрожь в руках усиливается. Если бы они дрожали так же сильно, как сейчас, когда она стояла лицом к лицу с Питом и его бандой оборванцев, она не смогла бы сразиться ни с одним из них.– Не лги мне, Авиза.Он взял у нее бокал и поставил его на стол рядом со своим, взял ее руки в свои и сжал их, держа в ладонях.– Сейчас ты дрожишь, как лист на этом крепком дубе. Что тебя беспокоит так сильно, в то время как тебе следовало бы радоваться, что ты благополучно добралась до замка де Соммервиля?– Я должна понять, сколько еще могу потерять, – ответила она тихо.– Ты же знаешь, что я дал клятву помочь спасти твою сестру и сделаю, что обещал.Он поднес ее руку к губам, влажным от вина.Когда его губы коснулись ее кожи, тело ее содрогнулось от сильной дрожи, а пальцы крепко сжали его руку. Испуганная тем, что сильная страсть разливается в ней мощной рекой, она подалась к нему, чтобы спрятаться в его объятиях.Его нежная улыбка вызвала в ней знакомое томление, переросшее теперь в непреодолимую потребность. Понимая, что это безумие, Авиза тем не менее жаждала его губ, его поцелуев, требовательных, пламенных, дающих радость, которую ей хотелось превратить в реальность, хотелось, чтобы она не оставалась только мечтой. Дыхание обжигало ей горло, а сердце билось так громко, что Кристиан, должно быть, слышал его.– Авиза... – Его дыхание стало таким же прерывистым, как и ее. – Если бы ты не должна была дежурить при Болдуине, я попросил бы тебя полечить меня.– Твои раны...– Могли бы быть исцелены одним прикосновением твоей кожи к моей. Мы нынче ночью будем ухаживать за Болдуином, Авиза, но как только он будет вне опасности, я хочу, чтобы ты поухаживала за мной.Прежде чем выпустить ее из объятий, он прильнул к ее губам обжигающим поцелуем.Авиза неуверенно шарила по столу в поисках своего бокала, пока Кристиан вышел в соседнюю комнату, где спал паж. Пальцы ее дрожали так сильно, что она расплескала вино на стол. Накануне она сразила испуганного разбойника, использовав искусство, которому ее обучили. Но борьбу, происходившую в ней, томление по Кристиану, вступившее в противоречие с обетами, принесенными аббатству, она выиграть не могла, потому что в обители ее этому не научили. И ей не хотелось вести эту борьбу. Ей хотелось сдаться, пойти навстречу наслаждению, упасть в его объятия.«Ты принадлежишь аббатству Святого Иуды. Ты сестра этого аббатства. Неправильно, если ты будешь с ним».– Замолчи! – прикрикнула она в ответ на этот предательский голосок. Она не знала, как заставить его замолчать. А ей хотелось, чтобы он смолк хотя бы на одну эту ночь.Болдуин выпил отвар и вернул Авизе чашу. Он поморщился и сказал:– Мне надоело спать.– Сон – самое лучшее лекарство. – Она накрыла его шкурой поверх одеяла, когда он снова улегся в постель. – Скоро ты будешь веселиться на празднике Рождества.Мальчик пробормотал в ответ что-то невнятное. Вынося пустую чашу из комнаты, Авиза порадовалась, что плечо больше не болит. Она наклонилась, чтобы вымыть чашу в ведре с водой, стоявшем возле окна, закрытого ставнями. С момента их прибытия в замок лорда де Соммервиля прошло два дня. За эти два дня Болдуин немного окреп, но ее надежда получить помощь из аббатства становилась все слабее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92