— Вот именно, сударь! И причина ее исчезновения — вы!— Господи Боже! Опять я?! Больше никогда не стану пить в трактире.— Вы пытаетесь меня оскорбить?— Нет, это вы пытаетесь выставить меня идиотом! Останавливаете на дороге и грозите объяснениями по поводу событий, о которых мне неведомо. Если вы просите меня о помощи в поисках Елизаветы Петровны — я вернусь в имение, встречусь с князем Репниным, и мы присоединимся к этим поискам.— Князь Репнин? Да при чем здесь князь? "Не он виновен в оскорблении чести моей дочери.— Вы, верно, шутите? — побледнел Корф.— А вы станете утверждать, что Лиза не была в вашей спальной вместе с вами? И вы не отвергли ее после того, как провели с нею ночь? — казалось, князь Петр сейчас задохнется от апоплексического удара.— Этого я, пожалуй, не стану отрицать, — кивнул Корф, — но…— Я уже сказал вам, барон, что принимать ваши извинения буду лишь после того, как Лиза вернется домой…— Извинения?— И я не могу заверить вас, что они будут приняты.— Да что же это такое?! — вскричал Корф.— Научитесь отвечать за свои поступки, Владимир, — князь Петр гордо вскинул голову и высокомерно посмотрел на Корфа. — Надеюсь, ваш отец учил вас этому.— Не смейте упоминать всуе имя батюшки!— Не забывайте — мы были друзьями, а я нянчил вас, как родного сына.— Не удивляюсь, что Лиза опять ушла из дома. Если вы так жестоки с сыном вашего друга, то представляю, как вы третируете своих собственных детей.— Это похоже на вызов, — с угрозой произнес князь Петр.Послушайте, Петр Михайлович, — Корф устало махнул рукой. Утро и впрямь не задалось. — Я понимаю, что в вас говорит тревога о вашей дочери. Я и сам беспокоюсь за нее. Если вы добивались этого, то вам удалось внушить мне опасения за ее жизнь. Я готов присоединиться к ее поискам и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы найти Лизу. А пока, прошу вас, возвращайтесь домой и позвольте мне сдержать только что данное вам слово. Что же касается темы, которую вы невольно, я полагаю, затронули, не зная всех обстоятельств и действуя исключительно под давлением вполне понятных родительских волнений, то, если позволите, мы вернемся к этому позже. Когда утихнут все страсти, и вы сможете спокойно выслушать меня. И, я уверен, Елизавета Петровна присоединится к нашему разговору и сама разъяснит вам все.Князь Петр хотел что-то сказать ему, но Корф не стал ждать, пока он решится ответить, и вскочил в седло. Бросив разгневанного Долгорукого на дороге, Владимир со злостью пришпорил коня. Корф торопился уехать, пока душившая его ярость не вырвалась наружу, превратившись в какой-либо резкий и страшный своими последствиями поступок.Только этого еще не хватало! Оскорбленный отец и позор на его голову! Но Лиза-то какова — раскрыть тайну той злополучной ночи и преподнести ее в своем рассказе совсем в ином свете, представив его отвратительным негодяем, покусившимся на женскую честь! Владимир негодовал. Не он добивался Лизы, она сама пришла к нему. Лиза просила об утешении, а он — тогда еще стоявший на перепутье своих отношений с Анной — ответил ей с зыбкой надеждой на спасение в ее объятиях от разъедавшей его душу тоски и неразделенной любви.И что он получил взамен? Боль в сердце не прошла и стала всепоглощающей. Лиза, вообразившая, что найдет в нем благородного героя, возненавидела его. И вот только что он встретил презрение человека, которого уважал с детства. А еще услышал обвинение в насилии. И, вполне возможно, его ждет скорая дуэль с тем, кто не способен противостоять его военным умениям.Корф сосредоточенно подгонял коня хлыстом и жестоко вонзал шпоры в его бока. Бедное животное хрипело и порывисто несло его к цели — освобождению от мук. И поэтому казалось, что конь летит по дороге, словно парит на крыльях. Развернувшись у крыльца, конь стал как вкопанный, замерев под седоком. И Владимир вдруг почувствовал угрызения совести — он легко соскользнул с седла и обнял коня за шею. Прости меня, друг! Ты один такой преданный и верный…Владимир сам отвел коня в стойло и велел хорошенько накормить его и почистить.Но на этом душевные страдания Владимира не закончились. На пороге гостиной он столкнулся с Анной. Она смотрела на него с такой болью и обидой, что Корф снова ощутил невыносимую тяжесть на сердце. И оттого стал груб — словно заслонился стеной равнодушия. Выяснять сейчас отношения еще и с Анной было выше его сил.— Простите, дорогая, но мне некогда. Я только что узнал о том, что пропала Елизавета Петровна Долгорукая, и должен тотчас присоединиться к ее поискам.Ты хочешь сказать, что Лиза опять ушла из дома? — воскликнул Репнин, входя в гостиную. Он собирался поздороваться с Анной, но девушка, смертельно побледнев, вдруг убежала, закрыв лицо руками, словно прятала от него свои слезы. — А что это с Анной?— Пустое! — с намеренным безразличием отмахнулся Корф. — Вечно эти женские капризы! Никогда не угадаешь, от чего они.— Какой ты все-таки солдафон, Владимир, — поморщился Репнин. — Так что все-таки случилось с Лизой?— Ее отец утверждает, что она сбежала из дома.— Но почему? — растерялся Репнин. — Все было так хорошо…— В каком смысле? — Корф с подозрением воззрился на него.— Понимаешь… — замялся с объяснениями Репнин, но не успел договорить — в гостиную стремительно вошла Соня и с рыданиями бросилась к нему на грудь.— Михаил Александрович! Помогите! Лизу похитили!— Как это может быть? — Корф с нескрываемым удивлением посмотрел на нее.— Софья Петровна! — Репнин усадил Соню на диван и ласково, как ребенка, погладил по голове. — Пожалуйста, успокойтесь и объясните, что значат ваши слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39