Томияно схватил его за руку.
– Это нарушение всех законов, парень, – прошептал он. – Если кто-нибудь заметит, ты навсегда останешься рабом, и они выжгут тебе эту метку каленым железом. Возвращайся на корабль, быстро!
Катанджи вырвался.
– Погоди! Все в порядке – я был на складе, и там было темно.
Брота посмотрела на Томияно, а Томияно на Броту; затем оба посмотрели на Катанджи.
– И что ты там делал? – спросила она.
– Осматривал ковры. – Он показал на свою родительскую метку. – Я знаю ковры! Я видел, как вы вошли, и провел для вас небольшую разведку. Рабы все знают, и их не заботит прибыль их хозяев, так что они рассказали мне правду – как другому рабу.
В этом могла быть доля истины.
– И что же ты узнал? – с нарастающим любопытством спросила Брота.
– Самые лучшие – шелковые, верно? Они просто замечательные!
– Некоторые – да. Но за каждый шелковый приходится покупать десять шерстяных. Таков закон этого города. Другие торговцы говорят то же самое.
Мальчишка улыбнулся.
– Это только для торговцев! Местные их покупают. И женщина-воин тоже могла бы их купить! – Он был настолько возбужден, что, казалось, подпрыгивал на булыжной мостовой. – Ты видела тот с золотыми русалками? Это просто чудо! И это единственный, который у них есть на этом складе, потому что горожане обычно скупают их все. Я знаю, куда надо идти, и какую цену платят местные.
Брота посмотрела на Томияно, а Томияно на Броту. Контрабанда?
– Шелковые ковры большие, – сказала Брота. – Но даже гондола могла бы выдержать несколько.
Томияно задумчиво кивнул.
– Тебе придется подкупить гондольера. Он может потерять свою лодку. Или голову.
– Обычные моряки не посмели бы – у них могли бы конфисковать корабль.
Но никто не конфискует корабль, пока на его борту Шонсу.
– Давай! – сказала Брота. – Том'о, проследи за погрузкой. А ты, новичок? Как нам доставить тебя обратно на корабль?
Он снова улыбнулся.
– Увидимся на борту, госпожа. – Он шагнул назад и растворился в толпе.
Томияно нахмурился и побежал вперед, огибая фургоны и людей. Когда Брота добралась до трапа, он был занят разговором с чиновником, но, увидев ее, покачал головой.
– Я думал, он оставит вход открытым. Но это не положено.
Когда корабль стоял в порту, открытые входы являлись серьезным проступком; они могли пропустить крыс, четвероногих или двуногих. Она огляделась вокруг, но нигде не было видно никаких следов Катанджи – что было не удивительно на пристани, столь запруженной грудами товара, фургонами и людьми. Чиновник с официальным видом щелкал на счетах… требовалась очередная взятка.
– Когда она добралась до своей каюты, там было жарко и душно. Проклятый таможенник лишил ее последних средств. Она заперла дверь, опустилась на колени и отодвинула панель. Из многих потайных мест на корабле этим она пользовалась чаще всего. Она окинула взглядом хранившиеся там запасы. Сколько ковров, даже шелковых, может поместиться в гондоле? Немного, но, возможно, почти столько же, сколько она уже купила, забив при этом трюм «Сапфира» шерстяными. Мальчишка был прав, именно шелковые ковры могли принести прибыль. Если ты не уверен в рынке, обеспечь качество. Шерстяные ковры были не того класса. Парень был прирожденным торговцем.
Она выбрала маленький кожаный мешочек. В нем было сто золотых, и она была уверена, что гондола не возьмет так много, может быть, даже меньше половины. Затем она взяла свой меч, причесала волосы и вышла на палубу.
Подойдя к рубке, она услышала глухие удары. Корабль был, естественно, неподвижен, и кто-то пользовался возможностью потренироваться в метании ножа. С удивлением она обнаружила, что это был Ннанджи, сидевший из-за низкого потолка на одном из сундуков и упражнявшийся с набором из дюжины или около того клинков. Судя по виду мишени, у него это получалось очень хорошо.
Видя ее удивление, он улыбнулся.
– Быстрее, чем меч! – сказал он. У него был несколько смущенный вид, но он явно был доволен своим искусством.
– Я думала, что это нарушение всех правил, адепт? Или я пропустила новую сутру?
– Это я предложил, госпожа, – послышался голос Шонсу. Теперь он сидел, опираясь спиной на груду подушек, все еще очень худой и бледный, но дела его явно пошли на поправку. Каждый день он набирался новых сил. – Ты знаешь, что говорят сутры о колдунах?
Если бы она созналась в том, сколько сутр она знала, рыжие волосы адепта Ннанджи тут же бы поседели.
– Не думаю, что когда-либо об этом слышала.
– Ничего! Они не воины, так что принципы чести к ним не относятся. Они – вооруженные штатские, что само по себе есть нарушение закона – так что любые средства хороши.
– Но ножи? – Даже водяной крысе могло стать не по себе при мысли о воине, бросающем ножи. Хуже того, Джия спокойно сидела в углу, что-то делая с одним из сапог Шонсу, а рядом с ней стоял сапог Ннанджи. Хуже всего были спрятанные ножи.
Шонсу пожал плечами. Он выглядел усталым. Тана заботливо сидела на корточках рядом с ним. Она исполняла обязанности медсестры с тех пор, как Шонсу пришел в себя и смог оценить ее усилия. Брота не думала, что ее дочь добьется большего успеха с Шонсу, чем Ннанджи добился с ней, но Седьмой стоил таких усилий.
– Когда я встретился с колдунами в Аусе, – сказал Шонсу, – они заставили меня отступить перед ними. Я тогда подумал, нужно ли им время для того, чтобы произнести свои заклинания, или что там у них. Из всего, что мы о них знаем, следует, что единственное действенное средство против них – скорость. Так что – ножи! – Однако звучало это так, словно он был готов лишь обороняться, но не нападать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124