Потом он целую вечность сидел за письменным столом, барабаня пальцами по столешнице, и наконец решительно направился в кабинет Клэр, от души надеясь, что не окажется в роли незваного гостя.
Сидя на диване в своем кабинете и смиренно штопая наволочки, Клэр чувствовала себя расстроенной. Вещей для починки накопилась целая куча — единственным занятием, которым Клэр пренебрегала, исполняя обязанности экономки усадьбы Партингтонов, была починка постельного белья.
Однако сейчас причина ее расстройства заключалась не в этом. Просто ей хотелось посидеть в одиночестве в кабинете и заняться своим романом: после встречи с Томом Партингтоном она постоянно чувствовала непреодолимое желание писать о нем. И ничего не могла с собой поделать.
Но тут, как назло, заявился Сильвестр Аддисон-Аддисон, чтобы прочесть ей вслух новую главу своей исторической эпопеи.
Подавив тяжелый вздох, Клэр оторвала взгляд от шитья и посмотрела на Сильвестра. Его глаза сияли вдохновением, он сидел в напряженной позе, словно старался сохранять равновесие на палубе корабля в штормовом море. Огонь в камине отбрасывал причудливые тени на его взволнованное лицо.
Клэр улыбнулась. Сильвестр был истинным художником и настоящим джентльменом. Даже поздней осенью он умудрялся находить где-то цветы. Вот и сегодня он преподнес ей несколько лилий, которые красовались сейчас в вазе на столе.
«Эти цветы, вероятно, стоили ему целого состояния, — подумала Клэр, взглянув на вазу. — Однако человек, посвятивший себя искусству, ценит красоту выше презренных денег».
Впрочем, Клэр не могла не отметить, что цветы куплены не на его деньги — во всяком случае, своих он добавил не много. Сильвестр, в отличие от Дайаны, которой умерший родственник назначил скромный пенсион, был вынужден работать неполный рабочий день в местном галантерейном магазине. Хотя от фонда «Пайрайт-Армз» он получал гораздо больше, нежели зарабатывал своим горбом… Подумав об этом, Клэр тут же одернула себя. Она вовсе не считала его денег — гений Сильвестра заслуживал всего того, что давал ему Гордон Партингтон.
Клэр снова вздохнула и пришла к выводу, что обладает чувствительностью, присущей только авторам презренных приключенческих романов. Нахмурившись, она опять принялась за шитье и постаралась сосредоточиться на волнующей прозе Сильвестра.
Сильвестр обладал несомненным литературным даром и чудесным выразительным голосом. Но Клэр не могла отделаться от желания, чтобы он описывал что-нибудь более естественное и живое, чем развалины Древней Греции. Искренне сожалея о том, что ей не хватает художественного видения, Клэр склонилась над наволочкой.
Когда Сильвестр добрался до подробного описания какого-то мраморного архитектурного украшения на могиле трагически погибшего отца не менее трагичного главного героя, раздался стук в дверь. Автор оторвался от рукописи, нетерпеливо тряхнув взъерошенными кудрями.
— Ради бога, кто это еще там?
Клэр отложила свое шитье.
— Я посмотрю, Сильвестр.
Она от всего сердца надеялась, что знает, кто это может быть, хотя ее практический ум предостерегал ее от глупых надежд.
Однако на этот раз сердце оказалось прозорливее разума.
3
— Мистер Партингтон!
Том почувствовал себя не в своей тарелке. Он прихватил с собой графин с портвейном, намереваясь предложить Клэр и ее гостю стакан вина, но теперь был совсем не уверен, как будет воспринят этот жест. А от удивленного восклицания Клэр ему не стало лучше. Она стояла в дверном проеме, словно громом пораженная, и у Тома возникло ощущение, что он ненароком нарушил границу чужих владений. Ему даже пришлось напомнить себе, что он хозяин этого дома.
Подавшись назад, Клэр пошире распахнула дверь.
— О, мистер Партингтон, извините, ради бога! Входите, пожалуйста.
Бросив взгляд на молодого человека, высокомерно взирающего на него с кресла у камина, Том пробормотал:
— Не хотел вам помешать.
При повторном беглом осмотре Том заметил, что этот молодой человек в одной руке держит лист бумаги, а другой прижимает к груди какой-то увядший цветок.
«Должно быть, это новая мода, — решил Том, сознавая, что слишком давно не был в обществе и здорово отстал от новых веяний. — Но увядший цветок? Это уже слишком!»
— Ну что вы, мистер Партингтон! — Клэр отступила еще на шаг и от волнения чуть было не наскочила на подставку для газет и журналов. — Как вы можете нам помешать? Я так рада вас видеть у себя!
— Я принес портвейн. Не хотите ли?..
— Большое спасибо. Как мило с вашей стороны!
Клэр целую минуту смотрела на Тома, снова восхищаясь его совершенством, и лишь потом вспомнила, что в комнате находится еще один джентльмен.
— Мистер Партингтон, позвольте мне представить вам мистера Сильвестра Аддисона-Аддисона. Мистер Аддисон-Аддисон читал мне последнюю главу свой исторической эпопеи под названием «Путешествие греческой души в одиночество».
Автор исторической эпопеи был явно недоволен тем, что его прервали. Сильвестр поднялся, бросил рукопись на стол, коротко кивнул, отчего непокорная прядь волос упала ему на лоб, и буркнул:
— Рад познакомиться, Партингтон.
Том тут же почувствовал знакомый трепет в груди. В армии он прекрасно научился осаживать грубиянов, но здесь нужно было действовать как-то иначе. Поставив графин с портвейном на столик у стены, Том изобразил на лице радостную улыбку и с протянутой рукой подошел к Сильвестру Аддисону-Аддисону.
— Добрый вечер, мистер Аддисон-Аддисон. Неужели вы писатель?
— Да, я — писатель, — высокомерно заявил Сильвестр и пожал руку Тома, но с явной неохотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98