Она не видела ничего, кроме боя, пока некая чудовищная сила не стащила ее с седла, швыряя на землю.
Она в отчаянии выхватила кинжал и занесла руку — но напрасно. Мусульманин уже стоял над ней с высоко поднятым мечом.
Однако он не нанес удара, а пристально разглядывал ее.
Джалахар был изумлен, обнаружив, что его противник — женщина. В темноте он сначала ничего не понял…
Как мог он оказаться таким слепым? Подобной женщины он еще никогда не видел. Никогда не встречал таких золотых волос, таких глаз, цветом напоминающих волны Эгейского моря. Ее кожа казалась шелковистой и нежной…
Несмотря на близость смерти, она смотрела на него с вызовом, подняв кинжал, а ее глаза сияли ненавистью и гордостью. Ее грудь вздымалась и опадала, она смотрела на Джалахара в упор и не дрогнула под его взглядом.
Джалахар отпрянул гибким и ловким движением. Не сводя с нее глаз, он схватил коня за повод.
Элиза заметила, что из-за дюны к ней на помощь спешит Мордред.
— Нет! — вскрикнула она, но ее воин уже бросился на мусульманина. Красавец араб обернулся и взмахнул мечом. Элиза вскрикнула еще раз, видя, что Мордред упал с залитым кровью плечом. Она метнулась к нему, но ее внимание отвлек мусульманин, проговоривший на чистом французском языке с едва уловимым акцентом:
— Он мог бы умереть, если бы я пожелал.
Элиза обнаружила, что неотрывно смотрит в глубокие темные глаза, которые одновременно пронзали ее и ласкали.
Мусульманин поклонился, подхватил край белой одежды, трепещущей на ветру, и вскочил в седло. Элиза бросилась к Мордреду. Кровь еще струилась из его раны, но Мордред открыл глаза и слабо улыбнулся:
— Это не смертельно…
К ним подбежала Гвинет, на ходу отрывая подол туники, чтобы перевязать Мордреда. Она быстро заговорила:
— Надо уходить отсюда, они нашли нас. И этот мужчина… он вернется за тобой, Элиза.
— Что? — изумленно переспросила Элиза.
— Это был Джалахар, — пробормотал Мордред. — Он вернется.
— Вернется! Вы говорите так, словно нас уже победили! Они не осмелятся вернуться…
Элиза осеклась, увидев печаль в глазах Гвинет. Она обернулась. Слава Богу, Брайан все еще был на коне! Но мусульмане окружали его со всех сторон…
— Элиза! — Вопль Гвинет предупредил ее об опасности. Воин пустыни в белых одеждах стоял на вершине дюны, улыбаясь. Его зубы казались странно белыми по сравнению со смуглым лицом. Он засмеялся, испустил гортанный крик и спешился.
Элизе было некогда думать. Она подняла кинжал, и араб не успел уклониться. Он испустил яростный крик, ощутив острую боль. Вместе они покатились по песку. На мгновение Элиза испытала ошеломляющий ужас, но облегченно вздохнула, почувствовав, как силы оставляют ее противника. Если она продолжит борьбу, он ослабеет и, может быть, умрет.
Она отбивалась яростно, лягалась, кусалась, вырывалась из чужих рук. От удара по лицу она вскрикнула, но не прекратила борьбу. Она слышала, как визжит Гвинет, как беспомощно чертыхается Мордред.
Но она явно побеждала, — руки араба слабели, она была почти на свободе…
Свобода досталась ей дорогой ценой. Едва поднявшись на ноги, Элиза оглянулась. Прямо на нее мчался Брайан, ничего не видя на своем пути.
Она вскрикнула, заметив, как злобно блеснул в ночи дамасский меч. Брайан наконец увидел противника и попытался уклониться, но опоздал. Лезвие ударило его в бок, и он вылетел из седла, подняв клубы песка.
— Господи! Мы пропали! — запричитала Гвинет.
Элиза вскочила, помчавшись через дюну. Воины были довольно далеко от нее, но, достигнув Брайана, она могла попытаться собрать их.
Не замечая слез, струящихся по щекам, она принялась выкрикивать приказы:
— Теснее ряды! Отступайте! Скорее, христиане! Еще не все потеряно!
Она не видела, как воины вновь сомкнули ряды, даже не узнала, что ее слова спасли их от поражения, а ее золотистая голова, возникшая из мрака, подала им желанную искру надежды. Она опустилась на колени рядом с Брайаном, с плачем пытаясь перевернуть его. Его глаза были закрыты, лицо стало серым. Губы, столь твердые в гневе и нежные в любви, побелели. Элиза положила голову ему на грудь: Брайан еще дышал! Она услышала, что его сердце бьется так слабо, почти неуловимо! Элиза принялась рвать тунику и одновременно снимать его доспехи, пытаясь добраться до раны и остановить кровь. Наконец она нашла ее — рану длиной с ладонь. А кровь, сколько здесь было крови! Она яростно прижала обрывок туники к ране, оторвала длинную полосу и принялась молиться, чтобы ей удалось остановить кровь.
Она внезапно застыла на месте, увидев, что в горло Брайану уперлось острие меча. С ужасом она подняла голову и взглянула в темные и неумолимые глаза мусульманина, который сбросил ее с лошади.
— Нет! — выдохнула она, и только теперь поняла, что шум битвы утих. Не слышалось даже шороха ветра. Она огляделась и увидела, что христиане и мусульмане замерли на местах: мусульмане отделяли ее и Брайана от остальных сбившихся вместе рыцарей. Все вокруг напряженно ждали, что будет дальше.
Внезапно мусульманин опустился на колени рядом с ней и прикоснулся к шее Брайана, а затем с любопытством взглянул на Элизу.
— Он тяжело ранен, но еще может выжить. Стед — мой самый достойный противник. Человек, который уничтожил десятки моих лучших воинов, сам чуть не погиб ради спасения женщины.
Боль и страх сжали горло Элизы.
— Ты… ты… не убивай его! — взмолилась она. — Ведь ты Джалахар — воин, а не убийца!
Он поднялся.
— Да, я Джалахар. Я не стану убивать такого прославленного воина, когда он беспомощен. Но, как видишь, — он обвел рукой застывших в ожидании христиан и мусульман, — мы одержали победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157