Я действительно не понимаю, к чему весь этот разговор. Что же касается предстоящей супружеской жизни, то, по-моему, ты окажешься просто в идеальных условиях: если другие мужья станут требовать, повелевать, добиваться своего, то я буду вынужден смиренно просить… В противном случае ты всегда сможешь обратиться за помощью к моему отцу, который по первому же сигналу затянет гайки… Имя и богатство Расселов обеспечит тебе безбедное будущее, а мой полковой командир проследит за моим поведением – так что, милая Джудит, ты будешь защищена и от нищеты и от скандалов. Конечно, ты ведь так высоко ценишь моральные устои супружеской жизни, что при малейшем подозрении сразу же отправишь куда подальше нежелательных особ. Ты говоришь, что я навешиваю на тебя ярлыки? Нет, Джудит, я просто называю вещи своими именами. Ты холодная, расчетливая эгоистка, и твоя ангельская внешность меня уже не обманет. Я вообще не знаю, существуешь ли ты как личность, которую можно «достаточно хорошо знать»!
– А она? – выдавила Джудит, отворачиваясь к окну. – Ее ты хорошо знаешь?
– Да, – немного помолчав ответил Алекс.
– И что же ей нужно от тебя?
– Думаю, что только одного – моей любви. Ее с детства научили, что лучше давать, нежели брать.
– Нас всех этому научили, Алекс, – с трудом проговорила Джудит. – Ты очень несправедлив ко мне – я тоже умею отдавать… – Она сняла с пальца кольцо с бриллиантом и протянула его молодому человеку. – Наверное, ты считаешь, что я должна была сделать это еще пять месяцев назад, но лучше позже, чем никогда.
Алекс не сдвинулся с места:
– А как же быть с нарушением обещания?
– Насколько я понимаю, ты никогда не давал серьезных обещаний.
Какое-то мгновение Алекс молча смотрел на Джудит. В его взгляде была и радость, и недоверие, и удивление.
– Возьми это кольцо, Алекс.
Молодой человек медленно покачал головой:
– Предлагаю вернуть его моему отцу. Ведь это он дал его тебе; а я… я, только заплатил за него какую-то сумму…
Джудит долго стояла у окна после его ухода, глядя на кольцо на своем пальце. Она не плакала. Английские дамы ее класса умели скрывать свои чувства… Но она наконец поняла, в чем заключалась ее роковая ошибка: Алекс вот уже много лет готов был протянуть руку девушке, способной стать для него настоящим другом Гордость, эгоистичная любовь, страх быть униженной помешали ей заметить эту руку, а маленькая голландская крестьянка взяла ее в свои теплые ладони и завладела сердцем Алекса.
Уронив кольцо на крышку пианино, Джудит снова посмотрела в окно. До самого горизонта расстилалась бескрайняя степь – такая же пустынная и унылая, как ее будущее.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Уже в начале сентября Хетте стало ясно, что Алекс ошибался. Война должна была начаться со дня на день. Появившись в очередной раз на ферме Майбургов, Пит Стеенкамп стал с гордостью рассказывать, что его назначили командиром одного из ударных отрядов, сформированного из буров Северного Наталя, с нетерпением ожидавших приказа выступить в защиту кровных интересов своего народа. На протяжении всех трех зимних месяцев десятки добропорядочных и вполне лояльных с виду натальцев голландского происхождения прощались со своими женами и устремлялись на север, в Трансвааль или в Оранжевую республику. Сотни других, не имевших возможности или желания покидать родные фермы, клялись в верности делу братьев, торжественно обещая, что как только бурские войска перейдут границы Наталя и Капской колонии, они немедленно вольются в их ряды.
Буры из окрестностей Ландердорпа были охвачены патриотическим порывом. Хлевы и сараи давно уже превратились в секретные склады боеприпасов и продуктов, необходимых в дальних походах. Особую заботу проявляли о лошадях – в случае войны верные животные приобретали новую ценность. Женщины внимательно следили за военными приготовлениями мужей, зная, что как только будет получен долгожданный сигнал, все тяготы по ведению хозяйства полностью лягут на их плечи. Но что стоили все эти тяготы по сравнению с грядущей радостью освобождения от ига чужеземцев! Ради этого стоило потерпеть годик… Да никто и не сомневался, что через год все будет закончено.
Помимо этих забот женщинам предстояло, как и раньше, заниматься воспитанием детей, выпечкой хлеба, прядением пряжи, шитьем одежды, и справиться со всем этим было непросто даже для самых выносливых уроженок натальской степи.
И наконец, жизнь на ферме в отсутствие мужчин была не только тяжелой, но и опасной. Конечно, все бурки с детства умели обращаться с винтовкой, но огнестрельное оружие едва ли защитило бы их в том случае, если бы на ферму напало какое-нибудь африканское племя, члены которого давно уже снискали себе славу убийц и насильников, особенно охочих до белых женщин и детей, а чернокожие слуги вздумали бы присоединиться к кровожадным разбойникам.
Впрочем, Хетта не боялась предательства слуг – Майбурги всегда хорошо обращались с африканцами, и те платили им преданностью. На других фермах дела часто обстояли по-иному: Якоб Стеенкамп, например, часто порол африканцев, да и Пит следовал примеру отца. Хетта понимала, что в подобных семьях женщинам явно небезопасно оставаться на фермах без мужчин.
Однажды сентябрьским вечером к Майбургам снова примчался Пит. Осыпав проклятьями замешкавшегося слугу–старика Джонни, который должен был отвести его лошадь в стойло, он стремглав влетел в дом. Он был похож в этот момент на языческого бога войны: зеленые глаза горели яростью, растрепанные волосы торчали во все стороны из-под съехавшей на затылок шляпы… Упа предложил гостю сесть и немного подкрепиться с дороги, но Стеенкампу было не до жареной газели с картофелем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163