Оскар шарахнулся в сторону, другие лошади отреагировали более бурно. Вокруг стали разрываться снаряды, вызывая панику среди перепуганных животных. Успокоив Оскара, Вивиан повернулся, чтобы посмотреть на их собственные орудия. Что-то, видимо, пошло наперекосяк, так как те не были передвинуты в специально отведенные для них места, чтобы обеспечить столь необходимую защиту. С негодованием он заметил, что артиллеристы поторопились начать огонь, не дождавшись выхода на установленные позиции, и их снаряды не долетают до буров, падая в опасной близости к собственным войскам.
Начавшись, бой продолжается по своим законам; неважно, каким был первоначальный план. Так произошло и теперь. Открытая равнина стала адом, где крики перемешивались со свистом пуль и снарядов, которые, попадая на землю, поднимали фонтаны пыли, забивавшей солдатам глотки и покрывавшей их лица словно маска. Пехотинцы также слишком рано открыли огонь, совершенно безвредный для укрывшихся буров. Пули тех, в свою очередь, нещадно косили английских солдат.
Скоро стало ясно, что основной мишенью противника является кавалерия, так как буры хорошо понимали беззащитность пеших людей в подобных условиях. Вивиан в тревоге оглядывался, пытаясь найти Скотт-Тернера в этом пыльном облаке. Вместо топтания на месте они давным-давно должны были атаковать, поддерживая пехотинцев. О чем думает их командир? Почти сразу же раздался приказ, но это было не то, что ожидал Вивиан. Им приказывали атаковать второй рубеж, чтобы штурмом захватить укрепления — действие, которое предполагалось совершить только в случае отхода врага. А в настоящий момент с того направления велся сильный огонь, без всяких признаков отступления. Все это попахивало сумасшествием, но они послушно повернули и поскакали галопом, оставляя пехотинцев совершенно беззащитными.
Вивиан погонял Оскара, чувствуя себя пешкой в игре, которая развивается независимо от его воли. День превратился в громыхающий, ревущий ад под палящим солнцем. Мундир прилип к спине, лицо покрылось пылью, когда во главе отряда он скакал к каменным укреплениям буров, где те, несомненно, скопили значительные силы. Попав в радиус действия пуль, они были встречены шквальным огнем.
Земля вокруг Вивиана буквально закипела от пуль. Он выхватил револьвер, хрипло крикнув идущим за ним, чтобы те стреляли только по конкретным мишеням. Пули свистели мимо их голов, и он вспомнил, что эти местные жители были отличными стрелками. Вокруг него стали падать люди, раздавались полные боли крики. Оскар, однако, не сбавил скорости, и Вивиан оказался настолько близко, что мог разглядеть бородатые лица, выглядывающие из-за камней и поставленных боком фургонов. Стреляя по ним, он низко склонился над Оскаром.
Но когда до укреплений буров оставалось не более нескольких метров, Вивиан был ранен в бедро. Вскрикнув от боли, он толчком послал лошадь вперед, продолжая стрелять по врагам, пока тяжелый удар по шлему не заставил потерять равновесие; Оскар вдруг резко повернул влево. Сползая с седла, Вивиан зацепился ногой за стремя, и конь потащил его по неровной каменистой земле. Боль была сильна, но последний удар головой об острый камень погрузил его в блаженное беспамятство.
Массовые похороны не в меру старательного Скотт-Тернера и девятнадцати других погибших во время боя прошли при большом стечении людей, в основном военных. Длинный ряд повозок с покрытыми флагами гробами оказался слишком гнетущим зрелищем для тех, кто только вчера был Полон радостного ожидания. Звуки выстрелов, салютующих погибшим, разорвали тишину над городом, напоминая жителям, что война продолжается. Атака провалилась. Буры остались на своих позициях, и не было никаких сведений о спешащих на помощь английских войсках.
В маленьком тенистом коттедже в одном из тихих районов города Нелли механически выполняла свои обязанности, двигаясь словно сомнамбула. Сержант, с которым она завязала такую счастливую дружбу, лежал в одном из гробов. Лейла, понимая горе девушки, оставила ее в покое, горячо благодаря Бога, что Вивиан остался жив. Днем раньше она, как и другие женщины, провожала солдат на бой, разделяя чувства их матерей и любимых.
Все это время она испытывала страх за жизнь Вивиана. Многие знакомые офицеры рассказывали о частых вылазках кавалерии, сопровождавшей бронированный поезд, а также отправляющейся в разведку, постоянно упоминая офицера-улана, который с такой готовностью вызывался добровольцем. И мысли о том, что Вивиан совершенно не ценит свою жизнь, тревожили Лейлу еще больше, чем его очевидное желание избегать встреч с ней.
В осажденном городе, не получавшем известий извне, весь мир ограничен маленьким обществом, и ни один житель не мог говорить или делать что-то без того, чтобы это не дошло до ушей другого. Лейла знала, что Маргарет Вейси-Хантер собирается выйти замуж за барона фон Гроссладена, как только будет прорвана блокада, и что Вивиан больше не видится с ней, ограничиваясь короткими записками из военного лагеря.
Убежденная, что именно она является вероятной причиной его добровольного затворничества, Лейла мечтала поговорить с Вивианом, уверить его, что принятые в цивилизованном обществе дружеские отношения все еще возможны между ними. Он не должен оставаться в своей палатке все время. Мужчина не имеет права отказывать себе в возможности хоть немного расслабиться, забыть об опасности, которой он себя с таким рвением подвергает. Когда они встретились месяц назад, Вивиан, казалось, был на грани срыва. И так оно и случится, если ему не удастся снять напряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146