– Он не только прислал собак, но и отказался от платы, которую мы ему отправили с Джосом. Он сказал, ты оплатил их своим выигрышем.
На лице мужа заиграла легкая улыбка.
– О, я совсем забыл. Извини, Колетт, я, конечно, не должен был ставить на тебя.
Она потрепала его по щеке.
– Не беспокойся. Зато я использовала деньги, которые не пришлось тратить на собак, и купила себе красивый новый нож.
Он с насмешливым испугом вскинул руку и прикрыл рот.
– Я, конечно, умираю от страха. Но пожалуйста, не убивай меня до тех пор, пока мы с Джосом не приучим старших щенков к крови.
– Пожалуй, столько я смогу продержаться, – вздохнула она, как будто перед ней действительно стояла трудная задача. – А сейчас отпусти щенка и пойдем есть.
Николь ждала, но вместо этого Гиллиам наклонился и взял еще одного щенка.
– Дорогой, я думала, ты умираешь от голода.
– Эти малютки тоже, – сказал он, ласково глядя на них. – Надо отнести их в зал, пускай поедят и согреются.
– Но не сейчас. Томас пришлет людей, они построят псарню. Ты меня слушаешь? Псарню, где они будут жить.
Прежде чем Гиллиам посмотрел на жену, Николь уже поняла, что напрасно тратит слова. Конечно же, все собаки будут жить зимой в зале. Рыцарь со своим оруженосцем уже выводили больших щенят за дверь, а ей доверили нести трех самых маленьких.
– Он безнадежен, – пробормотала Николь, уткнувшись лицом в мордочку одного из щенков и вдыхая его запах. – Может, ничего плохого, пускай они живут в зале, только надо научить их выходить во двор и там делать свои дела. Так, как научили Ройю.
Зал, как и все дома в деревне, как церковь отца Рейнарда, был увит остролистым плющом. Длинные космы, свисавшие сверху, казалось, упорно напоминали, что сейчас земля лежит мертвая и бесплодная, но придет весна и все снова оживет. Праздники начались с большого совместного с деревенскими жителями пира и продолжились дарением подарков слугам. Теперь дни отдыха подходили к концу. Торжественную мессу отслужили, оставался один тихий вечер, после которого всех снова ждала работа.
Слуги и солдаты в одном углу сражались в кости, женщины в другом смеялись и болтали, не выпуская из рук шитья. Дети бросили игру в салки и принялись забавляться щенками.
– А как Ройя? Она не съест малюток? – Гиллиам покачал головой.
– Нет, она несколько раз щенилась и привыкла к собачьему обществу. Джос, – он похлопал парнишку по плечу, – тебе не удастся пустить к себе на тюфяк щенков вместе с Ройей. Она не потерпит этого.
– Понятно, милорд. – Джос остался наблюдать за щенками, а Гиллиам с Николь пошли в дальний конец зала. Там, рядом с большим сундуком, в котором хранились доспехи Гиллиама, Николь поставила большой чан с холодной водой. Она собиралась налить туда кипяток из чугуна, висевшего над каменным очагом, чтобы вода стала подходящей для мытья.
После того как она помогла Гиллиаму освободиться от кольчуги, Джос подошел и взял ее. Охнув от тяжести, он потащил кольчугу в свой угол. Ему полагалось проверить все железные колечки: нет ли сломанных или слабых. Потом мальчик вернулся за кольчужными штанами, а Николь тем временем помогала Гиллиаму снять дублет и чулки. Все это должно было полежать на сундуке и проветриться.
Вылив в чан горячую воду, Николь подтолкнула мужа.
– Ну, давай, а то быстро остынет. – Гиллиам погрузился в воду, и она полилась через край.
– Черт побери, ну почему я никак не научусь наливать столько, сколько надо? Опять пол мокрый. Какой ты все-таки здоровенный. Сколько ты весишь?
– Примерно пятнадцать-шестнадцать камней, – пробормотал Гиллиам, наклоняясь к воде, чтобы намочить волосы. Потом он поднял голову и закрыл глаза от удовольствия. – Ты знаешь, я так привык к купанию. До женитьбы я не понимал, как это здорово. Мне очень нравится, когда ты меня моешь. – Он приоткрыл один глаз, желая увидеть ее реакцию.
– Просто я тебе нравлюсь, – сказала Николь с улыбкой, протягивая ему поднос с хлебом, сыром и копченой рыбой.
– Ага, точно, – кивнул он, принимаясь за еду, а жена тем временем мыла ему голову и терла спину.
Еще до того как она собралась его ополоснуть, поднос опустел. В последний раз проведя руками по спине, она дала мужу тряпку, чтобы он сам мылся дальше. Гиллиам говорил ей, что, когда она его моет, он испытывает настоящую муку.
Она села рядом с ним с ножом в руке, дожидаясь, когда можно будет его побрить.
– Гиллиам, а почему ты не отращиваешь бороду? Тогда было бы не так опасно целоваться с тобой.
Он улыбнулся и отдал ей тряпку.
– Ты была права.
– Насчет чего? – она склонила голову набок, ожидая ответа.
– Я не могу вырастить бороду. Она получается редкая и некрасивая. – Он ухмыльнулся. – Я думаю, это из-за светлых волос. У моего брата Джефри то же самое. Придется тебе подождать, прежде чем увидишь меня бородатым. Брат на семь лет меня старше.
Николь улыбнулась.
– Правда? Не можешь? Ха-ха.
– Да, но не злорадствуй. Давай кончим разговоры, а то вода остывает.
Обтеревшись, Гиллиам надел тунику, обулся, и они вернулись к огню. Николь хотела весь вечер шить, потому что среди подарков она обнаружила кусок льна и решила смастерить себе какой-нибудь головной убор. Когда они уселись спиной к столу, вытянув ноги к огню, подошел Джос, держа в каждой руке по щенку.
– Ну? – выжидательно протянул он. – Я вам отдал подарки. А где же мой?
– Ну и наглый же ты парень, – засмеялся Гиллиам. – Хорошо. Пожалуй, ты прав. Уолтер! – Громкий голос рыцаря перекрыл шум в зале.
Уолтер, сидевший среди игроков в кости, что-то вынул из темного угла. Когда он подошел, Николь увидела длинный колчан, полный деревянных стрел с металлическими наконечниками и оперением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98