Вы не хотите жить здесь?
– Я этого не сказала. – Нахмурившись, Диана отвернулась к окну.
Ей так хотелось поселиться на тихой улочке, а не просто устроить студию, где она могла бы только работать. В первый раз за все свои двадцать четыре года ей захотелось жить в своем доме. В доме, который принадлежал бы только ей, в котором она не оставалась бы сиротой, живущей по милости своих родственников, как бы хорошо они к ней ни относились, в доме, где она чувствовала бы себя свободной, где никто не мог бы осуждать ее. Наконец, в доме, где ее жизнь принадлежала бы только ей одной.
Ей не нравилось сдаваться на чужую милость, а предложение леди Хеннесси в высшей степени было таким. Однако затем Диана напомнила себе, что находится не в том положении, чтобы отказываться. Оставалось принять любезность.
– Так-то будет лучше, – заметил Торн, – и для вас, и для Эми, если вы намерены расквартироваться у тетки. С ее поддержкой вы приобретете больше респектабельности.
– Я знаю и благодарна ей. – Диана перестала сомневаться. – По-настоящему мне и не хотелось отдавать Эми в другие руки. Я как курица, потерявшая цыпленка. И утешаю себя тем, что в один прекрасный момент она все равно покинет гнездо, так что будем надеяться, что ваша тетка поможет ей. Джон Йейтс, кстати, обещал, что время от времени будет заглядывать к ней.
– Никому вы ее не отдаете. По счастливой случайности ваша студия не так далеко от тетки. Меньше чем в миле, мне кажется. Вам потребуется экипаж, чтобы ездить туда-сюда.
– Благодарю, я собираюсь нанять свой собственный.
– Могу устроить.
Диана холодно глянула на него:
– Наверное, принять милость от вашей тетки – разумно, но благотворительности от вас не требуется.
Карие с золотыми искорками глаза Торна какое-то время изучали ее.
– Ни к чему быть такой колючей, мой дорогой дракон, – наконец протянул он. – Благотворительность не имеет никакого отношения к моему предложению. Даже если бы я не чувствовал своих обязательств перед Натаниелем, чтобы вы могли жить в безопасности, мы все-таки помолвлены, и я обязан обеспечить вам защиту. Вдобавок мы изображаем любовную пару, вы это не забыли? Моя тетка исключительно корректна. Сплетницы уже готовятся, чтобы вовсю потрудиться на наш счет, поэтому сохранять лицо – самая насущная необходимость. Эти гарпии разорвут вас в клочья, как только нащупают какой-нибудь изъян в нашей легенде.
Почувствовав себя неуютно, Диана отвела взгляд в сторону. В его глазах она прочла сочувствие, так, словно бы он понял ее уязвленную гордость.
– Вы, конечно, правы, – согласилась она.
В наступившем молчании они доехали до скромного трехэтажного дома на Хоулинг-стрит. Владельцем здания был друг ее учителя, тоже художник, который недавно вышел в отставку и уехал жить в деревню. На верхнем этаже располагалась просторная студия, и в минувшем феврале Диана сняла ее сразу же, как только увидела.
Когда в сопровождении Торна она поднялась по ступеням, дверь, улыбаясь, открыла приветливая экономка, в подчинении у которой находился уже нанятый небольшой штат прислуги.
На первом этаже располагались симпатичная гостиная, столовая, помещения для прислуги и еще кухни. На втором – спальни и огромная гостиная для приема гостей.
Пройдясь по нижним этажам. Торн попросился посмотреть студию, и Диана повела его наверх по отдельному пролету лестницы. Студия состояла фактически из двух помещений. Первое было огромным, с высокими окнами, выходящими на север и дающими много света. Здесь было много разной мебели, подставок и декораций, которые служили задниками, так объяснила Диана. Другая комната, поменьше, использовалась как кладовка для декораций, всяких подручных вещей и уже написанных картин.
Торну стало интересно, когда он увидел в кладовке рулоны, упакованные в бумагу.
– Кое-какие свои картины я уже привезла в Лондон. Нужно показать их, когда меня будут представлять в Британской академии изящных искусств.
– Вы позволите взглянуть?
– Как-нибудь потом, если захотите.
– Уже хочу.
Она вывела его в главную комнату и закрыла дверь за собой. Когда Торн неожиданно остановился, чтобы рассмотреть странный задник, Диана чуть не налетела на него.
Инстинктивно развернувшись, он ухватил ее за плечи, чтобы она не упала. У Дианы перехватило дыхание. Так близко рядом друг с другом они не были с того рокового сеанса, когда он позировал ей полуобнаженным.
Внезапно, словно из воздуха, возникло мощное чувственное напряжение. Они оба это ощутили.
Диана замерла, боясь пошевелиться. Наклонившись к ней, Торн настойчиво смотрел в ее глаза, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать. Диана задрожала от острого ожидания, когда этот властный рот, обещавший радость и тревогу, прикоснется к ней. Ах, эти роскошные губы!
Она уставилась на них, живо вспоминая последнюю интимную беседу. Торн тогда поразительно подробно описал, как он ртом будет возбуждать ее, когда станет целовать между бедер. Как она сможет сама возбудить себя, представляя, что это его руки ласкают ее.
Другое дело, что она не воспользовалась скандальным советом из-за боязни, что такая несдержанность только увеличит ее тоску по нему. Но сейчас она ярко представила: вот они, обнаженные, лежат, прижимаясь друг к другу, словно любовники, а Торн ласкает ее так, как он это описывал. Ей показалось, что он представил себе ту же картину. Громко прочистив горло, он первым прервал молчание:
– Ладно, пожалуй, мне пора. Я пришлю наемный экипаж, чтобы он ждал поблизости, когда вы будете готовы вернуться к тетке.
– Спасибо вам, Торн, – добавила она вслед, когда он уже повернулся уйти, – а что с Натаниелем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91