Король Генрих, человек, известный своим необузданным нравом, был в бешенстве оттого, что осада замка Мортимера так затянулась, но появление Алиеноры слегка успокоило королевский гнев. По ее настоянию – и для того, чтобы порадовать королеву, – Генрих предложил Ранульфу возобновить помолвку. А идти против желания короля могло стать политическим и, возможно, финансовым самоубийством.
Однако сильнее всего Ранульфа раздражало то, что он испытывал невероятное облегчение, узнав о решении Арианы остаться в Кларедоне.
– Ты хочешь сказать, – беспечно произнес Пейн, – что тебе не нравится уют, который для тебя, как лорда, устроила Ариана?
Ранульф еще сильнее нахмурился. В том-то и дело, что ему очень нравился этот уют. Если он не будет вести себя осторожнее, то, пожалуй, привыкнет ко всему, этому. Он уже – правду говоря, впервые в жизни – почувствовал, что удовольствие от войн и сражений потускнело. Прожив в роскоши Кларедона всего несколько недель, Ранульф уже не так страстно мечтал вернуться к привычному суровому существованию, и короткое пребывание в лагере Генриха стало своего рода предзнаменованием. Спать в палатке на сырой жесткой земле, сносить скуку, дожди и червивую пищу – все это потеряло прежнюю притягательность. Вот что значит допустить в жизнь мягкость и комфорт.
– Мне кажется, ты недооцениваешь выгоды женитьбы, – ухмыльнулся Пейн.
– Зубы Христовы, ты говоришь, как королева Алиенора!
Изо всех сил сдерживая подступающий гнев и пытаясь не так сильно стискивать кубок, Ранульф пожал плечами. Его вполне устраивает сложившееся положение вещей. Ариана не ухватилась за предоставленную ей возможность и не покинула имение, а уж раз осталась, то и дальше будет его заложницей. И пока все это не решится, он ее не отпустит. Он не может ее отпустить.
Ариана изо всех сил хотела, чтобы Ранульф начал ей доверять и полюбил ее, но это казалось невозможным. Прошло три дня после его возвращения, но он так и не ослабил своего бдительного надзора за ней. И все-таки Ариана непостижимым образом надеялась.
Возможно, ее оптимизм был связан с переменой погоды. В Англию, наконец, пришла весна, деревья и цветы распускались, солнце с каждым днем все сильнее прогревало землю, а мягкие дожди поили поля по ночам, обещая щедрый урожай.
Настало время обновления, покоя и исполнения обещаний. Время для того, чтобы влюбленные ликовали, наслаждаясь красотой жизни.
Ее возлюбленный, однако, твердо решил сделать так, чтобы над горизонтом все время нависали тучи.
Но вообще-то она стала лучше понимать Ранульфа. Она больше не пугалась его хмурого вида и не вздрагивала от язвительных замечаний.
И она делала все, что было в ее силах, лишь бы доказать ему, что она полна достоинств и будет умелой хозяйкой и хорошей женой.
Она охотно трудилась, чтобы сделать жизнь Ранульфа приятной, стать необходимой для своего лорда. Она даже сумела, хотя и с трудом, обуздать свой острый язычок, помня данный ей когда-то матерью совет: женщине пристало очаровывать и облагораживать своих мужчин, побуждая их сдерживать воинственные наклонности.
К сожалению, все ее усилия приводили лишь к незначительным успехам – пылкому взгляду, улыбке, нежному прикосновению. Как же это несправедливо! Да хранит ее Пресвятая Дева, но ведь Ранульф может растревожить ей сердце, всего лишь улыбнувшись, а сам будет держаться холодно и отстраненно. Он не хотел признавать ее усилий и замечать ее заслуг.
И все-таки Ариана не отказывалась от надежды. Ранульфу нужна жена. Ему нужна она. Осталось только убедить в этом его.
Как-то вечером, во время игры в шахматы, Ариана и Ранульф поспорили из-за ключей.
– Я не понимаю, почему ты возражаешь против того, чтобы я снова стала выполнять обязанности, которые успешно выполняла целых четыре года? – сухо заметила Ариана. – Может, ты боишься, что ответственность окажется не по силам моему уму?
– Сказать по правде, – со сдержанным юмором ответил Ранульф, – я боюсь, что она окажется не по силам твоей клятве верности. Отдай тебе ключи, и ты решишь, что можно отпустить и еще пленников, как отпустила Саймона Креси.
Удивившись дразнящим ноткам в его голосе, Ариана отозвалась в тон:
– Думаю, мой поступок, в ту ночь был вполне оправдан. Смею предположить, что на моем месте ты сделал бы то же самое – попытался расстроить планы захватчиков.
– Я бы никогда не оказался на твоем месте, потому что я бы никогда не предал моего короля.
– Я не предавала короля Генриха.
– Твой отец предал, а это одно и то же.
Серьезность обвинения, хоть и высказанного шутливым тоном, заставила Ариану замереть.
– Это неправда. Мой отец невиновен.
– Лорд Уолтер с отрядом рыцарей и воинов присоединился к Хью Мортимеру просто шутки ради?
– Он обязан выплачивать своему сюзерену рыцарский долг!
– Он обязан подчиняться клятве верности и поддерживать своего короля, так же как ты была обязана повиноваться приказам короля и сдать мне Кларедон. Твой поступок и есть главное доказательство твоего предательства.
Ариана стиснула зубы.
– Верность нужно заслужить, милорд. Что ты сделал, чтобы завоевать мою?
Ранульф передвинул деревянного коня по доске и взял ее пешку, не желая продолжать ссору.
– Мне ни к чему ее завоевывать. Я твой сюзерен, и она принадлежит мне по праву.
Ариана помотала головой:
– Ты уже доказал, что можешь отнять у меня все – владения, тело, клятву послушания, но моей верностью ты распоряжаться не волен. Она моя, и отдам я ее только тому, кого выберу сама.
Ранульф уставился на резные шахматные фигуры. Он понял суть сказанного Арианой, и это его потрясло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94