Он, в свою очередь, тоже изучал ее взглядом, который явно одобрял ее внешность, но совсем не одобрял поведение.
Услышав робкое приглашение, он опустился в кресло и долго не произносил ни слова. Он никогда не отличался словоохотливостью и красноречием, но такого длительного молчания между ними никогда не было. И такого мрачного выражения лица у него Рейвен не видела никогда. Хотя что тут удивляться? Она целиком виновата перед ним, и ей предстоит выкручиваться, лгать и замаливать грехи.
По правде говоря, она как-то не думала, что такой холодный разумный человек, как Холфорд, может так явно и глубоко переживать. В его светлых глазах застыла настоящая боль. А она-то полагала, что будет всего-навсего задета его сословная гордость.
— Итак… — произнес он наконец.
— Вы прочитали мое вчерашнее письмо, сэр? — спросила Рейвен.
— Да, мадам. И по правде, говоря, не видел оснований для встречи. Вы достаточно ясно изложили свои чувства.
Она негромко и смущенно сказала:
— Мне хотелось иметь возможность, сэр, лично принести вам свои глубокие извинения и испросить прощения.
— В самом деле? — Его изящная бровь дернулась. — Вы желаете получить прощение за тот подлый трюк, который был проделан надо мной? Не чересчур ли это, мадам?
— Чарлз, я очень хочу, чтобы вы меня простили. Я так сожалею. Все было так внезапно… неожиданно для меня самой. Вы не заслуживаете такого отношения.
Если он и был немного удивлен и смягчен ее виноватым жалобным тоном, то, во всяком случае, не подал виду. Напротив, спросил куда более резко:
— Значит, вы все-таки сожалеете, что выставили меня перед всеми полным идиотом? Что пренебрегли мною, чтобы выскочить замуж за негодяя и убийцу? Ничтожного ирландца!
Рейвен побледнела и набрала воздуха, чтобы дать достойный ответ на услышанные оскорбления, но сникла, вспомнив, что, по сути, почти ничего не знает о своем муже. Кроме того, что в нем действительно течет ирландская кровь. Однако не возразить она не могла и с тихим вызовом произнесла:
— Он не убийца. И не негодяй.
Герцог неожиданно смягчился.
— Вполне возможно. Но он известный азартный игрок, который станет теперь еще более известным в высшем свете тем, как ловко он украл невесту у меня прямо из-под носа!
Она покачала головой, еле сдерживаясь, чтобы не сказать этому глубоко оскорбленному человеку, что его гнев направлен не по адресу: ни Келл Лассетер, ни она ни в чем не виноваты.
Сказала она всего две короткие фразы:
— Его не за что осуждать. Вина целиком на мне.
Герцог взглянул на нее с презрительным удивлением.
— Уж не хотите ли вы заставить меня поверить, что именно в вашей голове зародился весь план вашего собственного похищения?
— Нет, — не сразу ответила она. — Это не совсем так. Похищение было самым настоящим, но… Но все дело в том, что я не захотела остановить его. Ничего для этого не предприняла.
Она придумала все это только сейчас, в самую последнюю минуту. Немного наклонилась вперед, вперив в собеседника настороженный, умоляющий взгляд. Она вовсе не хотела, чтобы этот человек оставался ее врагом; тем более — врагом Келла. Нужны, видимо, еще какие-то слова. Более веские, более убедительные.
— Я вовсе не хотела этого, поверьте мне, Чарлз, — снова заговорила она. — Не хотела любить его. Клянусь вам… Но иногда… иногда мы не можем предсказать… предугадать зова нашего сердца. Разве не так?.. — Она перевела дух и продолжала высасывать из пальца откровенную ложь. — Мне кажется, я знала его всю жизнь, этого человека. Но я отказывала ему годами, поскольку моя семья считала, что мы неподходящая пара.
— Еще бы, — подтвердил герцог. — Тут не может быть двух мнений.
Не обратив внимания на то, что ее прервали, Рейвен продолжала:
— Чем ближе подходил день нашей с вами свадьбы, тем беспокойнее я становилась. Надеюсь, вы понимаете. Я думала до последней минуты, что просто разыгрались нервы, как, наверное, у каждой невесты, но в самый последний момент… О, Чарлз, я вдруг почувствовала, что не могу выйти за вас замуж… И вовсе не потому, не думайте, что я так безумно любила этого человека… Нет… Я поняла, что поступлю нечестно по отношению к вам.
Он недоверчиво скривил губы.
— Теперь вы заговорили о честности. При чем тут она?..
«Действительно, при чем? — лихорадочно думала Рейвен. — Что бы еще придумать?»
Она продолжила:
— Рассудите сами, Чарлз. Будьте откровенны. Я не затронула ваше сердце до самой его глубины. Вы по-настоящему никогда не любили меня, а рассматривали только в качестве приза, который неплохо бы выиграть. Тем более когда кругом столько соперников. Тоже игроков… Как в игорном клубе у Келла Лассетера… А я… Я, в свою очередь, хотела за вас замуж главным образом из-за титула.
Он снова покривился, как от боли, и ей стало жаль его еще больше. Но игра продолжалась.
— Чарлз, вы должны понять. Вы умный, тонкий человек. У моей семьи были немалые планы в связи со мной. Дед хотел видеть меня в обществе, к которому он принадлежит, и я пыталась идти у него на поводу. Но я все же поняла, что не могу противоречить своему сердцу. А сердце говорило в пользу Келла, которого я знала и любила с очень давних пор. Чуть не с детства. Хотя, как я уже говорила вам, Чарлз, я не хотела любить его.
Наступило молчание.
— Где он сейчас? — спросил потом герцог, оглядывая гостиную, словно подозревая, что Келл прячется где-нибудь за креслом.
Рейвен с беспокойством посмотрела на говорившего.
— Зачем вам это знать?
— Потому что я хочу вызвать его на дуэль!
Она снова почувствовала, что бледнеет.
— Чарлз, не делайте этого!
— Почему же, мадам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105