Этим утром она увидела из окна своей спальни, как Джулиан, одетый в очень красивый костюм для верховой езды, отъезжает от дома в сопровождении мистера Марша. Объехать имение, разумеется, важно, но рана еще не зажила, а нагрузка для ноги была слишком велика.
— Не уверена, что он послушает меня.
— Но кто-то должен объяснить ему. Я боюсь заговаривать об этом. Сегодня утром он грозился рассчитать меня и отправить назад в Испанию, если я не перестану приставать к нему со своей заботой. Но вы же видели, миледи, как он хромает. Даже больше, чем месяц назад. То, что Джулиан в последнее время стал хромать много сильнее прежнего, было заметно. Блейз подозревала, что такое безрассудное поведение было не случайно, он намеренно искал страданий.
— Попробую что-нибудь сделать, — пообещала Блейз без особой надежды.
— Это все из-за гибели ее сиятельства, он совсем потерял голову. Как будто им управляют какие-то темные силы.
Блейз согласилась, потому что уже довольно хорошо узнала мужа. Джулианом и правда управляли темные силы. Из его прошлого. И Блейз испытывала только одно желание — помочь одолеть эти силы.
Джулиан заскрежетал от боли зубами и налил себе третью порцию бренди. Испанские вина сильно уступали в качестве французским, которые он отказывался покупать, потому что Англия находилась с Францией в состоянии войны, и следовательно, покупая французские вина, он поддерживал бы врага. Но сейчас ему требовался самый крепкий напиток. Он глотнул огненного бренди, устало упал в глубокое кожаное кресло перед холодным камином и осторожно выпрямил правую ногу, положив ее на невысокую скамеечку.
Последнее время резкая боль в бедре не давала ему спать, поэтому сейчас он закрылся у себя в кабинете с намерением напиться до бесчувствия. Время было позднее. Джулиан был измучен телом и душой. Все утро он провел со своими арендаторами, а на обратном пути в качестве достойного завершения этого тяжелого дня его чертов конь оступился, и Джулиан сильно ударился раненой ногой о столб, поддерживающий изгородь.
Однако встреча с арендаторами оказалась намного болезненнее, чем этот удар. Если раньше они всегда выказывали ему глубокую преданность, теперь говорили угрюмо и настороженно. Да он и не винил их, ведь сам бросил их на четыре года. И убийство, которое приписывали ему, тоже не способствовало его популярности.
От собственного бессилия Джулиан сжал кулаки. Ну и положение! «Похоже, — думал он, — возвращаться домой не стоило. Лучше было остаться в Лондоне и обосноваться там, купив дом. Тогда по крайней мере не пришлось бы терпеть подозрительные взгляды челяди, арендаторов, выпады жены. Собственной жены». Блейз, красавица цыганка, колдунья, кажется, вознамерилась положить конец его спокойной жизни. Останься он в Лондоне, никогда бы не встретил ее. А хотел бы он этого? Действительно предпочел бы не встречаться с ней?
Он прибегал к любым ухищрениям, лишь бы поменьше видеться с ней за прошедшую неделю. Боялся быть рядом, боялся, что выкинет что-нибудь, в чем впоследствии будет раскаиваться. Когда Блейз с вызовом заявила, что встретила у развалин Винсента Фостера, его ярость была столь же велика, сколь и ужас, охвативший его. Он вел себя даже более бурно, чем четыре года назад с Каролиной, когда она выплеснула ему в лицо правду о своем романе с Фостером.
Джулиан взъерошил рукой волосы. Господи, куда подевались его воспитание, утонченные манеры! Он ведь джентльмен. По крайней мере, был когда-то. Четыре года назад он не допустил бы, чтобы гнев взял над ним верх, он сумел бы сохранить спокойствие. До последней сцены с Каролиной он никогда не испытывал потребности в насилии, он умел обуздывать свой гнев. Он всегда был уравновешен, вел заурядное существование обеспеченного дворянина, получая от жизни удовольствия, которые та предоставляла, редко задумывался о будущем. Ему и в голову не приходило, что в одночасье этому благополучию может прийти конец.
А вот ведь — пришел. И сейчас его покой снова под угрозой. Из-за непокорной, своенравной, неуправляемой Блейз. Она может привести его в такую ярость, какую Каролине никогда не удавалось вызвать, но и возбуждала она его не меньше. С самого начала супружества Джулиан разрывался между желанием придушить ее и необузданным порывом овладеть ею, повалив на ближайшую постель или на сено, и войти в нее так глубоко, чтобы забыть, кто он и где.
Вдруг Джулиан услышал слабый шорох открывающейся двери. Он обернулся и увидел в дверях Блейз, держащую высоко над головой подсвечник с горящей свечой. Поверх ночной рубашки на ее плечи был накинут бархатный халат аметистового цвета, почти такого же, как ее глаза. Черные локоны свободно ниспадали на плечи в прелестном беспорядке. Плоть Джулиана незамедлительно отозвалась на эту красоту, напрягшись и потяжелев, как тогда, в прошлый раз, когда он снял с нее сорочку и обнажил восхитительное тело.
Джулиан закрыл глаза, прогоняя видение. Сейчас он был не в силах противостоять такому соблазну. Чувствовал он себя угрожающе слабо, на выяснение отношений с ней не было сил.
Однако Блейз не поняла намека. Вместо того чтобы уйти, она сделала шаг вперед.
— Я скучала без тебя за ужином. — Он промолчал. — Ты хочешь напиться и забыться?
Вместо ответа Джулиан сделал большой глоток. «Такая строптивая жена кого угодно доведет до состояния, когда хочется напиться до чертиков», — подумал он. — Если смогу — да. И я бы желал, чтобы ты оставила меня в покое.
Блейз в растерянности смотрела на Джулиана. На камине неярко горела масляная лампа, мягко освещая комнату и красавца мужчину, одиноко сидящего перед холодным камином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122