Ее недоверчивость очаровательна.
– Да.
Он наклонился к ней так, что губы коснулись ее губ, и шепнул:
– Правда.
А затем его губы прижались к губам Ники, лишив ее возможности и дальше размышлять о том, как бесконечно различны их жизни. Тепло его губ казалось невесомым.
«Нельзя с такой готовностью таять перед ним, – велела себе Ники. – Следует проявить больше самообладания».
Да уж, конечно. Может, это ее единственный шанс поцеловать самого сексуального мужчину в мире, и она не собирается прикидываться скромницей.
Сказать по чести, она и не умела прикидываться скромницей, а всегда действовала импульсивно. Это чистая правда.
Кажется, Джонни ничего не имел против. Ники обрадовалась. Больше того, он прижал ее к себе сильнее, и даже если бы Ники умела изображать из себя недотрогу, после этого она вряд ли сумела бы это сделать. Джонни был возбужден. Ники чувствовала это.
Нажим его губ усилился, в ход пошел язык, и это заставило Ники думать о мягких постелях и жарких телах. Джонни неторопливо смаковал ее, словно ее рот вкусом напоминал мороженое «Баскин Роббинс».
Он знает, что делает, подумала Ники в тот момент, когда он прижал ее к стене и склонился ниже. Он умеет распалить женщину за считанные секунды.
Несомненно, чувство это было обоюдным, но Джонни, не желая расстраивать Верни, подавил свои плотские инстинкты и оборвал поцелуй, пока не стало слишком поздно. Он поднял голову и убрал руки с бедер Ники.
– Так как насчет обеда? – спросил он, начислив себе сразу десяток очков бойскаута за похвальное поведение.
«Можно подумать, я в силах отказаться», – думала Ники.
– Я должен вернуться в номер – я же пока за няньку, – объяснил Джонни, решив, что это такой же подходящий предлог, как и любой другой, и взялся за ручку двери, словно никогда и не целовал ее, а она его; словно у него не возникло эрекции, а Ники не потеряла мгновенно голову.
Вероятно, он не знает ни одной женщины в здравом уме, которая могла бы сказать ему «нет». Хотя будь Ники чуть разумнее, она бы отказалась, потому что, учитывая все обстоятельства, понятно, что дело обедом не ограничится. Вероятно, все кончится интрижкой на одну ночь.
Вопрос звучит так: волнует ли ее это или нет. Хочет ли она, чтобы ее имя прибавилось к весьма длинному списку интрижек на одну ночь Джонни Патрика?
– Я с удовольствием пообедаю с вами, – услышала Ники свой голос.
Вот вам и самообладание. И тут, словно предчувствуя, чем наверняка кончится эта интрижка, Джонни шагнул назад.
– Вот и хорошо. Мы зайдем за вами в семь тридцать. – Он повернулся, вошел в свой люкс и закрыл дверь.
Оставшись в коридоре, Ники дождалась, пока ее сердце успокоится и начнет биться в нормальном ритме. Совсем не обязательно сходить с ума из-за секса. В конце концов, секс – это секс, и только секс. Есть и светлая сторона – именно этот случай будет особенно шикарно смотреться в ее дневнике воображаемых любовных воспоминаний.
И тут у Ники, женщины до мозга костей, возникла новая мысль – а что она наденет? Она не думала, что пойдет в Париже обедать в ресторан. А ведь могла бы предположить такую возможность. Стало быть, никакое она не совершенство. Разве мать не называла ее легкомысленной, когда дело доходило до долгосрочных планов? В данном случае Ники склонна была согласиться с матерью, потому что, кроме брюк и футболки, ей совершенно нечего было надеть. А знаменитости всегда обедают в роскошных ресторанах. Идиотка, и еще раз идиотка.
Значит, нужно быстро думать и быстро бежать в магазин. Причем не в «Эрме» и не в «Шанель». А придется поломать голову, как в этом городе высокой и высочайшей моды найти достаточно экономичный магазин.
Ники понадеялась, что ее карточки еще не аннулированы. Она их всегда восстанавливала, потому что теперь деньги у нее имелись, но сейчас было не самое подходящее время, чтобы из парижского магазина ругаться по телефону с кредитной компанией. Привезла ли она с собой дебитную карточку? Там на счету должны были оставаться деньги – ее секретарша автоматически пополняет депозит каждую неделю. Так, позвольте… а где вообще ее бумажник?
Бумажника нет. Сумочки нет. Проклятие.
В галерее Ники была с сумочкой; а это означает, что она, вероятно, осталась в люксе у Джонни.
Постучаться и спросить? Право же, он самый обыкновенный мужчина. Ну да, конечно. А Блэк-Дак, Миннесота, – это все равно что Париж. С другой стороны, будь она слабохарактерной, не сумела бы создать компанию в одиночку.
Ники постучалась, и когда Джонни открыл ей, прошептала:
– Моя сумочка. – Она неопределенно махнула рукой, словно не сомневалась, что сумочка где-нибудь на диване. И к счастью, она действительно осталась в люксе.
Еще раз махнув рукой, Ники вышла. Как только дверь с тихим шелестом закрылась, она проверила наличие карточки. Уф-ф! Карточка в кошельке, можно отправляться за нарядами.
Что-нибудь скромное, но сексуальное, подойдет идеально, решила Ники.
Нужно выбрать отличное платье, но ничего сверх предложения чувственности в нужных обстоятельствах. Что означало – в пределах мили от Джонни Патрика, если он поманит ее пальцем.
А с другой стороны – она ведь во Франции, стране любви. Может, следует пойти на поводу собственных желаний?
Глава 18
Он не сказал: «О-о-о!», когда зашел за ней, чтобы отправиться в ресторан, но Ники прочла это в его глазах и решила, что не зря потратила столько денег на наряд.
Однако Джонни сказал:
– Вы прекрасно смотритесь в зеленом.
Ники и сама это знала, потому что у нее были зеленые глаза, и платье к ним идеально подходило.
– Спасибо, вам тоже идут эти синие тона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75