Оно вернуло мне мою вольную жизнь.
— Рад услужить, миледи, — небрежно поклонился он, целуя ее.
— Кстати, об услугах, — вспомнила она, сбрасывая туфельки. — Я в самом деле не оттолкнула тебя, позвав сегодня? То есть… ты не просто из вежливости…
— Ни один мужчина не смог бы устоять, дорогая Фелисия. Кроме того, я сам намеревался спросить, но ты меня опередила, — заверил он, стягивая смокинг.
— Должно быть, тебе часто приходится это делать, особенно если учесть, как ты красив…
Оглянувшись, Флинн метко швырнул смокинг на ближайший стул.
— Полагаю, гораздо чаще, чем тебе.
— Ну да, тебе не приходится ждать пять лет, — вздохнула она, снимая подвязку. Флинн так увлекся соблазнительным зрелищем, что не сразу ответил.
— Скорее всего так и есть.
За смокингом последовали бриллиантовые запонки.
— Женщины, наверное, в очередь встают, чтобы попасть в твою постель.
Она подняла ногу, чтобы избавиться от подвязки и чулка.
— Ну, не совсем, — солгал Флинн, зачарованный видением белоснежного бедра, и провел ладонью по бархатистой коже. Его пальцы замерли на кусочке простого белого полотна, прикрывавшем ее венерин холмик.
— Позволь мне купить тебе шелковое белье.
— Мое слишком некрасивое, — с сожалением кивнула она.
— Наоборот. Строгое и чопорное, отчего искушение только усиливается.
Флинн скользнул пальцами в ее панталоны и пощекотал крутые завитки.
— Неужели действительно прошло пять лет? — удивился он, проводя пальцем по покрытой росой расселине.
Фелисия задохнулась, и Флинн, не дождавшись ответа, вопросительно поднял брови. Она молча кивнула.
— Пять лет — очень Долгий срок, — прошептал он, проводя пальцем длинную черту от твердой горошинки до твердых ягодиц. — Ты, кажется, готова кончить без всяких игр…
Палец проник внутрь. Не глубоко. И стал обводить пульсирующую влажную плоть.
Фелисия застонала и подняла бедра, чтобы вобрать его глубже. Удерживая ее на месте, Флинн ввел еще один палец в ее лоно, на этот раз глубже.
— Ты чувствуешь?
Она тяжело дышала, истекая влагой.
— Не останавливайся!
Услышав ее сдавленный полустон-полувскрик, он вскинул голову:
— Повтори…
— Ты слышал меня, — бросила она, вызывающе глядя на него из-под тяжелых век.
— Это приказ? — чуть слышно спросил Флинн.
— Совершенно верно.
Он слегка прищурился.
— Но я могу не подчиниться.
Она быстро протянула руку и провела по его бунтующей плоти. Ее пальцы судорожно сжались.
Флинн едва не потерял сознание от внезапно обрушившегося на него шквала похоти. У него вырвался невольный крик.
— Передумал? Больше не будешь тратить время на заигрывания? — осведомилась она, отнимая руку. — И прости, что обидела тебя.
Подняв платье, она отбросила нижние юбки и панталоны.
— Я готова пойти на все, чтобы загладить свою вину, дорогой, — промурлыкала она, опираясь на локоть. Розовые лепестки ее лона и стройные ноги, обрамленные складками помятой юбки, нестерпимо манили. — И более чем готова во всем покориться тебе. — Фелисия провела пальцем по сомкнутым створкам. — У меня еще никогда не было такого мужчины. Я жажду ощутить тебя в себе. — Она приоткрыла створки. — В жизни не испытала с мужчиной того, о чем шептались мои подруги.
Голова у Флиниа пошла кругом. Плоть наливалась все большей силой при мысли об этом совершенном теле, так долго лишенном чувственных удовольствий.
— Однако кое-что все же испытала, — заметил он, усилием воли подавляя вожделение.
— У французов так много книг о восторгах плоти. Я хорошая ученица.
— Значит, ты читала книги и одновременно ублажала себя?
— А с тобой такого не бывало?
Нет, с тех пор, как он открыл для себя женщин.
— Последнее время нет.
— Да, разумеется, мне и спрашивать не стоило. Какой ты счастливчик! Я часто размышляла о том, как несправедливо, что мужчина может пускаться во все тяжкие, а женщина — нет.
— Почему же? По-моему, ты не права.
Еще бы! Кому знать, как не ему! Сколько дам у него перебывало! Всех возрастов, цветов кожи из самых разных слоев общества.
— Значит, я просто наивна. Позор! Тебе следует открыть мне, где можно встретить таких… э… партнеров.
— Пройдись по улице, дорогая. Ты, разумеется, сознаешь, как красива.
— Мне всегда твердили, что рыжие волосы — это вульгарно.
— И ошибались.
— Мой муж утверждал…
— Он лгал.
Легкая улыбка коснулась сочных губ.
— Я хочу отдаться тебе за твою доброту.
— У меня другие причины желать тебя. Ну что, мир?
— Ты сделаешь, как я прошу?
— Не смей мне приказывать!
— Ты просто подслушал мои мысли!
Ухмыльнувшись, он сбросил рубашку.
— Черт возьми, до чего же мы вежливы друг с другом!
Он встал и начал расстегивать брюки.
— За это я готова быть учтивой даже с кузеном Дики.
От соблазнительного бугра, распиравшего ширинку, невозможно было оторвать взгляд.
— За это?
Он выпустил на волю своего зверя — тяжелый, с набухшими венами пенис поразительной длины, с раздувшейся до гигантских размеров головкой.
— О Боже! — ахнула она, ощущая пульсацию предвкушения между бедрами, невольную реакцию на поразительное зрелище.
Флинн поспешно скинул брюки и шелковое нижнее белье.
— Помоги мне раздеться, — попросила Фелисия. — Я хочу чувствовать тебя всего.
Поднявшись с постели, она, трепеща, повернулась к нему спиной.
— Скорее, пожалуйста, скорее!
Он распознал дрожь в ее голосе и понял нетерпение, но оценил и старания быть сдержанной и по возможности вежливой. Хотя сам готов был наброситься на нее.
— Пуговички такие маленькие. Прости, я такой неловкий.
Но он достаточно часто упражнялся и поэтому довольно быстро управился с маленькими, обтянутыми тканью пуговичками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21