— Не смотри на меня так. Что скажешь насчет этого руэина?
Он протянул ей кольцо с рубином в форме сердечка, обрамленного бриллиантами.
— Мне нравится.
Камни были восхитительными.
— В таком случае… — Паша снял Трикси с колен и посадил на кровать. В своем воздушном белом одеянии она была похожа на ангела. Опустившись на одно колено, он поднял на нее глаза и торжественно произнес: — Я всем сердцем люблю тебя. Полюбил с первого взгляда. Но не сразу догадался об этом. — Теперь пришло время исправить ошибку , и он тихо спросил: — Не окажешь ли мне честь стать моей женой?
Глаза Трикси наполнились слезами.
— Ты должна сказать «да».
У Трикси ком подступил к горлу, и она лишь кивнула, не в силах произнести ни слова.
Этого оказалось достаточно. Он не собирался испытывать судьбу. Надев на палец Трикси кольцо, Паша поднялся и подхватил ее на руки.
— Я сделаю тебя счастливой, обещаю, — прошептал он и направился к окну, откуда открывался вид на залив. Белая пена ее юбки, ниспадая с его рук, ласкала его ноги. — Посмотри, Орион дает нам свое благословение.
— Как в ту первую ночь, когда я встретила тебя. — Ее огромные глаза сияли надеждой. — Ты был неотразим.
— А ты была такой же обольстительницей, как и сейчас.
— Наверное, все дело в драгоценностях, — пошутила Трикси.
— Не думаю. Они слишком вызывающие.
— Тогда сними их с меня, — промурлыкала она.
— С превеликим удовольствием, — прошептал Паша. К тому времени когда на невесте осталось только обручальное кольцо, все разногласия были забыты.
Мерцание свечей залило комнату магическим сиянием, золотя их нагие тела, согревая чувства. В колеблющемся пламени бронзовая кожа Паши приобрела оттенок сепии. Длинные темные волосы отливали синим блеском Густые и душистые, они щекотали ей лицо. Она упивалась его силой и неотразимостью. Его пылающие страстью глаза опаляли ее.
Но в ответ она могла только урчать от удовольствия. Он заполнял ее до отказа, даря ни с чем не сравнимое удовольствие своей необузданной жизненной энергией и совершенством. Когда, вскинув на него взгляд, она призналась ему в этом и блаженно вздохнула, он легонько сжал зубами мочку ее уха.
— Я готов удовлетворять тебя в любое время дня и ночи, моя ненасытная нимфа, — прошептал он. — Уж не на лугу ли я нашел тебя, разрумяненную лучами солнца? Взгляни, как ты порозовела. — Он потянулся за зеркалом, в которое она недавно смотрелась, когда примеряла драгоценности. — Посмотри, какая у тебя белая кожа, — прошептал он, подсовывая зеркало под расшитое покрывало, чтобы она могла полюбоваться, что там происходит.
Трикси качнула головой, зажав зубами нижнюю губу. Его слова разожгли в ней неприличный восторг.
— Ты все еще краснеешь, моя прелестная нимфа, хотя я владел тобой уже сотни раз. Можешь посмотреть, милая. Это не возбраняется. Здесь нет никого, кто мог бы возмутиться твоим бесстыдством. Посмотри, какой он у меня темный и длинный. — Он подтянул вниз подушку, чтобы установить зеркало на нужном уровне. — Как только он в тебе умещается? Тебе бывает больно?
Пока он говорил, его торс продолжал завораживающие движения в медленном ритме, скорее дразнящие и искушающие, чем насыщающие.
Она всхлипнула, умоляя его прекратить эту сладкую пытку.
— Тебе не может быть больно, я только наполовину там, — прошептал он, притворившись, будто не понял ее призыва.
Вцепившись ему в ягодицы, Трикси попыталась заставить его погрузиться глубже.
— Я хочу, чтобы ты посмотрела.
Он слегка наклонил ее голову. Его мужское достоинство, отраженное в зеркале, впечатляло, и Трикси ощутила сладостный трепет.
Это не ускользнуло от Паши.
— Ты, похоже, готова, — произнес он и, подсунув ладони ей под бедра, начал медленное проникновение вглубь.
Наблюдая, как он скрывается в ней, Трикси почувствовала, как ее захлестнула волна наслаждения, и закрыла глаза.
— Открой глаза, или я остановлюсь.
Его голос донесся до нее словно издалека, но смысл сказанного проник в сознание. Ее ресницы дрогнули, глаза приоткрылись.
— Теперь хорошо, — промолвил Паша. — Скажи, когда я достигну предела.
Зрелище в зеркале завораживало и ужасало. Его тугая плоть все еще оставалась видимой.
— Может ли нимфа целиком принять то, что предлагает сатир? — спросил он.
В ответ ее естество завибрировало, и она кивнула.
— Я тебя не слышу.
— Да, — прошептала она, дрожа от вожделения.
— Ты в состоянии принять его целиком?
Она видела и чувствовала — или ей только, казалось, — как он становится все толще и тверже в упоительном слиянии тактильных и визуальных ощущений. Она что-то едва слышно прошептала.
— Ответь мне.
— Я хочу его весь, — выдохнула она, дрожа от сладостного предвкушения экстаза.
— Смотри, — приказал он вкрадчиво, и мышцы его бедер напряглись.
И когда она подчинилась, то увидела, как он сделал движение и темнокожий таран медленно скрылся, проглоченный ее тканями, нехотя уступившими невероятному давлению снаружи. Она приняла его в свое расплавленное лоно, и он почувствовал ее лоснящийся, огненный жар, плотно стянувший его со всех сторон. Тело Трикси сотрясалось от конвульсий.
— Скажи, что ты моя!
— Лишь после того, как услышу от тебя то же самое, — прошептала она, даже в экстатическом упоении не в силах отринуть мысль о независимости.
— Я — твой, — открыл он ей свое сердце.
— Я принадлежу тебе телом и душой, — прошептала она, продолжая вращать бедрами. Умопомрачительное наслаждение достигло невиданных высот и пронзило ее раскаленной молнией, рассыпавшейся мерцающими искрами.
— Ты восхитительна, — простонал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97