Не устояв перед искушением, она съела и два других и, почувствовав жажду, сделала несколько глотков охлажденного ликера.
Спустя некоторое время она бросила взгляд на шелковый халат. Воздушный, светящийся, со свободными рукавами и тонкими, инкрустированными драгоценными камнями застежками, он лежал перед ней на кушетке.
Ничего дурного не случится, если она его потрогает. Его богатая ткань манила своей почти осязаемой чувственностью. И Трикси в сердцах сердито отшвырнула его.
Поскольку аппетит и жажда все усиливались, она принялась с жадностью поглощать выставленные перед ней яства. Беспокойство рассеялось как дым.
Трикси восприняла это как должное и больше не испытывала страха перед встречей с генералом. С каждой проглоченной конфетой образы реального мира все больше тускнели, память о прошлом отходила на второй план.
Когда Джамиль принес ей ужин, она проглотила его без остатка, но голод так и не утолила. Шоколад был волшебным. Трикси запила его чашечкой охлажденного персикового нектара.
Трикси бросило в жар, по телу ручьями струился пот. Слуги внесли ванну из перегородчатой эмали, установили посреди комнаты и удалились.
Убедившись, что осталась одна, Трикси с облегчением сбросила плащ. Вода была чуть теплой. Словно кто-то догадался, что она вся горит. Желание освежиться при столь мрачных обстоятельствах заставляло Трикси чувствовать себя развращенной и вызывало легкие укоры совести. Но она словно под гипнозом шагнула в ванну и погрузила тело в воду. В нос ударил дурманящий аромат роз. На водной поверхности расходились маслянистые круги благовония. Заметив каплю благовония на предплечье, она с наслаждением втерла кончиками пальцев скользкую жидкость в кожу.
Возникло легкое пощипывание, вслед за чем она ощутила блаженное тепло. Как восхитительно чувствовать одновременно тепло и прохладу, умиротворенность и восторг. Шумы, проникавшие извне, исчезли, и теперь ее окружали покой и благоуханная тишина шелкового шатра.
Откинувшись на борт ванны, расписанной сценами охоты в пустыне, Трикси закрыла глаза.
Хуссейн Джеритл, стоявший на коленях возле ванны, улыбнулся. Не поворачивая головы, он тихо обратился к Джамилю. Тот, в свою очередь, отдал распоряжение слугам, вошедшим вместе с Хуссейном. Разложив на низком столике принесенные предметы, слуги тихо удалились.
— Останься, — велел Хуссейн стройному молодому человеку, больше похожему на адъютанта, чем на слугу. — Мне понадобится твоя помощь.
— Она придется вам по душе, хозяин. Эту женщину отличает непомерный аппетит.
— Она отведала персикового нектара?
— Как видите, хозяин, — ответил Джамиль с легкой улыбкой. — Она изнывает от жара.
Темный взгляд Хуссейна, прикованный к Трикси, подернулся задумчивостью.
— И много она выпила?
— Весь кувшин, хозяин. Хуссейн опешил:
— Весь?
Джамиль снова улыбнулся:
— Несмотря на тяжелый, шерстяной плащ. Опиум и мандрагора сделали свое дело. И будут действовать всю ночь.
— В таком случае нужно использовать ее с максимальной отдачей. — Хуссейн поднялся на ноги, распираемый похотью, о чем свидетельствовали плотно натянувшиеся в паху кавалерийские брюки. — Отмени все мои встречи на два дня.
— А если в это время явится француз?
— Пусть посидит за решеткой, пока я не закончу. Я выведу ее к нему, перед тем как он умрет.
— Приятного времяпрепровождения, эфенди.
— Принеси мне халат, — приказал Хуссейн, расстегивая брюки.
Когда несколько секунд спустя Джамиль вернулся, отдав распоряжения слугам Хуссейна, тот уже снял униформу и облачился в шелковый кафтан, принесенный Джамилем.
— Прикури мне кальян, — велел он, направляясь к дивану. — Сегодня нам спешить некуда. Никаких военных действий не намечается, пока не получим поставки провианта и амуниции с Крита. Вытри ее полотенцем и принеси сюда.
Заняв на шелковом диване удобную позу, Хуссейн потянулся за кальяном и, взяв в рот золотой мундштук, сделал глубокую затяжку.
Джамиль вытащил Трикси из воды и поставил на пушистый ковер. Пока он вытирал ее, она стояла покорная и разгоряченная. Ее разум пребывал в теплом опаловом тумане, в то время как тактильные ощущения приобрели невероятную остроту, разжигая внутри пожар желания и наполняя воображение образами Паши.
— Она, похоже, готова, — констатировал Хуссейн.
— Мак расслабляет и навевает сон, в то время как мандрагора вызывает видения. Она испытывает блаженство.
— Вскоре она почувствует кое-что другое, — произнес Хуссейн со сладострастным блеском в глазах. — Интересно, англичанки испытывают оргазм или они слишком холодны?
— С учетом того количества мандрагоры, что она употребила, для нее нет ничего невозможного.
Джамиль взял с подноса банку. Когда он открыл ее, воздух наполнил густой, терпкий аромат серой амбры и мускуса.
Ноздри Трикси затрепетали. Ароматические испарения источали запах знойной страсти. Она сделала глубокий вдох, и ее память наводнили пленительные воспоминания о неистовом, огнедышащем, безумном и упоительном сексе с Пашей.
Ей раздвинули ноги и нанесли на лобок небольшое количество благовонной мази. Легчайшее касание напомнило ей воздушный трепет бабочкиного крыла. От этих легких прикосновений зарождавшаяся внутри ее пульсация тотчас взмыла на новый, пленительный уровень. Но когда мягкие, шелковистые поглаживания переместились ниже, ее охватила свирепая, необузданная страсть, и она издала глубокий грудной стон. Желая продолжения, она сделала шаг вперед в поиске желанного удовлетворения, но покачнулась.
Джамиль ловко подхватил Трикси, подставив плечо под изгиб ее бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97