– Прошу вас, не пугайтесь.
От жалости к принцу у Франчески разрывалось сердце. Ей захотелось прижать к себе бедное искалеченное тело. Она едва не расплакалась.
– Вчера вы виделись с моим братом-близнецом, Бретоном, – объяснил юноша. – Я принц Фелицио.
Франческа опешила:
– Брат-близнец?
– Да. Мы с Бретоном вместе занимаем трон нашего небольшого заколдованного королевства. Мы абсолютно похожи, только острый ум одного содержится в покалеченном теле, в то время как другой обладает и красотой, и здоровьем, но ум его годен лишь для черной работы.
– Это неслыханно. Как такое произошло?
– Вы еще не знаете того, что вам предстоит узнать в ближайшем будущем.
И хотя ответ был неясен, Франческа чувствовала, что Фелицио сказал так не из ненависти.
Они стали говорить на различные темы: о тех несчастьях, что привели Франческу в замок; об увлечении Фелицио естествознанием и историей, древностями, исследованиями и географией; о его ответственности перед своими подданными. Франческе казалось, что она подпадает под влияние какого-то любовного заклятья, поскольку она начала видеть духовную красоту этого обезображенного шрамами мужчины.
Той же ночью, засыпая, она могла поклясться, что видела светящийся лик милой старушки, смотревшей на нее с потолка спальни.
Заперев в шкаф свой манускрипт, Генриетта подсела к ночному столику и стала заплетать волосы в косы на ночь. Руки ее двигались медленно, она задумчиво разглядывала свое отражение в зеркале. Румянец на щеках, появившийся с тех самых пор, как она сбежала в Лондон, не исчезал, отчего веснушки были почти не заметны. Глаза ярко сияли, как будто она ожидала чего-то необыкновенного.
Генриетта связала конец косы лентой, а затем нанесла на лицо немного крема от веснушек, на применении которого настаивала мама.
Генриетта нахмурилась и наклонилась ближе к зеркалу. Так и есть – между бровей залегла маленькая складка беспокойства.
Честно говоря, неудивительно. Она закрыла баночку с кремом. Помимо всего прочего – папы, Туакера, этой статуи, ее растущей любви к Феликсу, странной связи с капитаном Кинкейдом (которую следовало решительно прервать, поскольку все и так уже зашло слишком далеко) – теперь ей на голову свалилось еще и это... Сегодня, открыв хранилище в банке, она обнаружила, что лишь несколько маминых украшений остались на своих местах в кожаных футлярах. Наверное, решила Генриетта, мама недавно была в банке. Но насколько ей известно, существовал лишь один ключ от ящика. Да и зачем маме забирать свои лучшие ожерелья, браслеты и кольца? Она никогда не выходила в свет, никогда не наряжалась. Зачем ей украшения?
Глава 10
Жеребец и косуля
– Еще чая, мисс?
Генриетта подскочила на стуле, чуть не выронив из рук чайную ложку, и виновато посмотрела на служанку:
– Да, то есть нет, благодарю вас.
Служанка закатила глаза и ушла, вытирая руки о грязный фартук.
Таверна напротив дома Брендана в Блумсбери была довольно приличной. Генриетта заняла маленький столик у окна, которое выходило на улицу. До сих пор ей удавалось оставаться незамеченной. В таверне было всего несколько посетителей – две гувернантки, пришедшие сюда в выходной посудачить о своих подопечных, и мужчина, который то и дело бросал взгляды на служанку.
Генриетта выпрямилась, вздохнула и поправила соломенную шляпку. Ей придется стать смелее, если она хочет преуспеть в своем детективном начинании.
Она вернулась мыслями к тете Филиппе. Генриетте пришлось сказать ей, что она собралась в библиотеку. Генриетта не любила говорить неправду, но сегодня вынуждена была сделать это.
Она открыла свой бархатный ридикюль, нащупала там сложенный вдвое листочек, огрызок карандаша и крошечную записную книжку, которую всегда носила с собой, веер, несколько монет и маленькие золотые часы. Они показывали десять минут шестого. Брендан может уйти в клуб в любую минуту.
Генриетта допила горький чай, глядя сквозь грязное окно на дом из красного кирпича.
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда парадная дверь распахнулась и из нее вышел Брендан.
Несмотря на расстояние, лошадей и повозки, снующие туда-сюда по улице, Генриетта могла очень хорошо рассмотреть его.
Он был в элегантном темном, хорошо сшитом пиджаке, брюках и шелковой шляпе. Взглянув на безоблачное небо, Брендан прищурился, затем слегка улыбнулся и сошел по ступеням вниз. Он направлялся на юг, к Темзе. Возможно, в свой фехтовальный клуб.
Тот факт, что кровь стучала в ушах у Генриетты, конечно, объяснялся тем, что ей сейчас предстояло сделать.
Вскоре после этого пухленькая женщина в белом чепце и фартуке вышла из-за дома, прошла через железную калитку на улицу. Это, очевидно, была экономка Брендана. Она направилась на рынок.
Генриетта поставила чайную чашку на стол, стараясь не обращать внимания на трясущиеся руки. Экономки, наверное, не будет в доме по меньшей мере час.
Оставив на столе две монетки, Генриетта поспешно вышла из таверны и торопливо пересекла улицу. Не глядя по сторонам, она вошла в калитку, ведущую в сад позади дома. Кто-то сажал здесь зелень, так что земля была перекопана, а у дорожки лежали несколько пакетиков с семенами, подготовленными к посадке.
Генриетта сбежала по ступенькам вниз, к двери, ведущей на кухню, которая находилась в полуподвале, и дернула за ручку. Та легко поддалась.
Несложно было догадаться, где такой человек, как Брендан, устроит свой кабинет. Не то чтобы Генриетта могла вообразить его изучающим что-то. Ну может быть, фехтовальные приёмы и подачи в теннисе. А он еще осмеливался утверждать, что иллюстрировал книги Феликса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91