На теле Софи выступил холодный пот. С огромным трудом ей удалось сохранить внешнее спокойствие.
— Мама, прошу тебя! Подойди сюда. — В ее голосе слышалось отчаяние. — Пожалуйста, подойди, посмотри на мою дочку. На твою внучку!
Но Сюзанна не шевельнулась.
— Я предупреждала тебя, чтобы ты не смела являться сюда с ребенком! А уж если ты сделала такую глупость, тебе следовало сказать прислуге, что это ребенок твоей компаньонки! Ты что, окончательно сошла с ума?
Софи стиснула зубы. Она осторожно погладила Эдану по головке, сосредоточиваясь, чтобы ответить матери спокойным тоном и не сорваться на крик. Но ее рука заметно дрожала.
— Я не стану говорить людям, что Эдана — дочь Рашель.
— Ты должна! — Сюзанна наконец шагнула вперед, но резко остановилась на достаточно большом расстоянии от Софи. И она упорно не смотрела на Эдану. — Ну, слуги будут молчать… и из преданности, и из страха, что их выгонят без рекомендаций. Кто еще знает?
Софи начала задыхаться.
— Кто еще знает? — повторила Сюзанна со злобой.
— Лиза. И маркиз Коннут.
Сюзанна побледнела.
— Ты дура! — Она затряслась и резко втянула воздух. — Ну, ладно, он почти член семьи, так что, думаю, ему можно доверять. Софи, нам не долго придется притворяться — только то время, которое потребуется, чтобы отдать твоего ребенка приемным родителям.
Софи вскочила, прижимая к себе Эдану, которая, потеряв грудь, тут же принялась протестовать.
— Нет. Нет!
Сюзанна твердо взглянула в глаза дочери:
— Ты должна.
— Нет! — закричала Софи.
— Выслушай меня! — тоже перешла на крик Сюзанна. — Ведь мы обсуждаем твою жизнь! Твою жизнь! Если ты признаешь себя матерью незаконнорожденного ребенка, тебя навсегда изгонят из общества — ты это понимаешь? Тебя никогда и нигде не будут принимать! Я хочу помочь тебе!
— А как насчет Эданы? — Девочка громко хныкала, но Софи не могла успокоить ее. — Как насчет моей малышки? Как насчет ее жизни? Я и есть ее жизнь!
— Ты должна все же попытаться рассуждать здраво, — продолжала Сюзанна почти в истерике. — Я нашла пару в Бостоне, это вполне состоятельные и респектабельные люди, и они с радостью удочерят ее. Если бы ты осталась в Париже, ты бы уже получила мое письмо. Все устроено, Софи, это…
— Убирайся! — заорала Софи. — Убирайся вон! — Одной рукой прижимая к себе плачущего ребенка, другой она схватила затейливый канделябр и швырнула его в Сюзанну. Она промахнулась, и канделябр, с силой ударившись в стену, сорвал шелковую обивку. — Вон отсюда! — еще раз выкрикнула она, срываясь на визг.
Сюзанна позеленела от страха.
Софи всхлипнула, чувствуя, как ее охватывает бешенство.
Сюзанна резко повернулась и выбежала из спальни.
— Софи!
Софи баюкала Эдану, захлебываясь от рыданий. Она подняла голову и посмотрела на вошедшую в комнату Рашель.
— Мы уходим отсюда.
— Уверена, твоя мать не будет настаивать против твоего желания.
Софи, охваченная жаром, облизнула губы.
— Будет. — И снова заплакала. — Она даже не взглянула на малышку, ни разу. Мы должны уйти. Немедленно!
Рашель кивнула. Она была бледна, словно привидение. Но и Софи выглядела не лучше. Лишь Эдана ни на что не обращала внимания, потому что, наевшись, заснула.
Софи выглянула из гостиничного окна. Рассвет едва занимался над городом, но улицу внизу никак нельзя было назвать пустынной. По ней катили в тележках молочники и бакалейщики. Пронесся на велосипеде мальчишка-газетчик, проехали два конных полицейских на великолепных гнедых. Где-то неподалеку громко залаяла собака.
Софи так и не сумела заснуть. Чудовищная стычка с матерью снова и снова всплывала в ее памяти. Ей даже в голову не приходило, что Сюзанна до сих пор считает необходимым отдать Эдану в чужие руки. Софи страдала от горькой боли в сердце, она чувствовала себя преданной, хуже того, она боялась.
Все ее чувства, все инстинкты чрезвычайно обострились с тех пор, как она стала матерью. Она бы насмерть дралась за свое дитя, если бы потребовалось. Она понимала, что до этого дело не дойдет, но все внутри нее кричало об опасности, о необходимости ее избежать… Софи знала, что ей не жить, если ее разлучат с дочкой.
Она уже потеряла одну любовь, и с нее этого достаточно. Эдану она не потеряет.
Софи передернула плечами и прижалась носом к холодному оконному стеклу. Где-то сейчас Эдвард? Софи почти не сомневалась, что он уже на пути в Нью-Йорк. Если бы только она могла выйти за него замуж, если бы он любил ее… Потом Софи подумала, что ей нужно как-то пережить боль, причиненную жестокостью матери, ее чудовищным предательством.
Софи чувствовала себя диким зверьком, загнанным в угол, почти уже угодившим в ловушку. Это казалось почти непостижимо, но мать превратилась в ее врага, и Эдвард стал ее врагом тоже. Он наверняка будет искать ее в Нью-Йорке. И хотя Софи сбежала от него по вполне понятным причинам, он все же имел право найти ее. Он ведь отец Эданы. И Софи понимала, что ей надо подготовиться к предстоящим сражениям. Она должна быть готова к тому, чтобы убедить Эдварда отказаться от намерения жениться на ней и дать Эдане свое имя.
Внезапно Софи засомневалась, правильно ли она поступает… а даже если и так, хватит ли у нее сил снова бороться с Эдвардом? Ведь еще совсем недавно у нее было намерение никогда не возвращаться в Нью-Йорк, а теперь она ощущала себя бездомной сиротой. Она-то надеялась найти любовь и поддержку. К тому же Эдана нуждалась в отце, более того, малышка не заслужила, чтобы ее на всю жизнь заклеймили как незаконнорожденную. А если бы Эдвард стал ее мужем, и Сюзанне пришлось бы признать Эдану.
Но Софи слишком хорошо знала, что погубит себя, что душа ее увянет и высохнет, если она выйдет за Эдварда под давлением обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143