Софи постаралась совладать с собой, чувствуя на себе испытующий взгляд Генри.
— Через несколько недель Дюран-Ру устраивает мою выставку. Очень надеюсь, что она будет иметь успех. Большинство из тех работ, что войдут в экспозицию, Дюран-Ру уже купил у меня, но несколько новых картин возьмет на комиссионных началах. Думаю, он согласится дать мне немного денег авансом, в счет будущей продажи. Я немедленно поговорю с ним.
Галерея находилась всего в нескольких кварталах от них, и Софи готова была броситься к торговцу в ту же минуту. Генри придержал ее за рукав.
— Софи, подождите. Вы слишком расстроены. Вы уверены, что не можете вернуться домой? Возможно, если я выступлю в роли посредника…
— Нет! — яростно выкрикнула она, напугав их обоих. Генри выпустил ее руку.
Софи съежилась, ее била нервная дрожь.
— Генри, вы просто не понимаете, почему я не могу вернуться домой одна.
— Да. Я не понимаю.
Софи нервно сглотнула, чувствуя себя на грани обморока.
— Я не могу вернуться домой потому, что моя мать требует, чтобы я отдала своего ребенка чужим людям, навсегда.
Генри онемел.
Софи осмелилась наконец посмотреть в его изумленные глаза.
— Да, у меня есть ребенок. Незаконный ребенок… маленькая дочка, ее зовут Эдана-Жаклин О'Нил, и я люблю ее всем сердцем.
— Боже праведный! — выдохнул Генри, и тут же его лицо запылало от гнева. В глазах мелькнула догадка. — Деланца?! Это он — отец? Этот ублюдок!
Софи всхлипнула, хватая Генри за руку.
— Прошу вас! Я не желаю говорить об отце Эданы, не хочу! — Но она знала, что Генри прекрасно все понял, он прекрасно понял, что никто другой отцом быть просто не мог. И Софи вдруг осознала, что точно так же будет реагировать любой другой человек, узнавший о существовании Эданы.
Генри кивнул, стиснув зубы. Его плечи невольно опустились.
— Да, я вас понимаю.
— Разве вы можете понять?! Я и сама-то не уверена, что мне все понятно… — прошептала Софи.
Раньше она об этом просто не думала. Ее мысли были слишком заняты насущными проблемами, и она не представляла, каковы будут последствия того, что все вокруг узнают имя отца Эданы. Было бы гораздо лучше, подумала Софи, если бы они с Эдвардом как-то договорились о том, стоит ли публично признавать его отцовство, но это нужно было сделать раньше. А теперь, когда она прячется от него, о каких обсуждениях может идти речь? Софи смотрела на Генри, чувствуя себя потерянной, одинокой, все ее чувства пришли в смятение…
— Генри, я люблю мою малышку. И не собираюсь с ней расставаться. С моей стороны не может быть никаких компромиссов. Я в бешенстве из-за предательства моей матери, я ненавижу ее… и никогда не вернусь к ней.
— Вот теперь я и в самом деле понимаю, — медленно произнес Генри.
Софи ожидала, что выражение лица Мартена изменится, что она сейчас увидит в его глазах осуждение, неприязнь, но увидела лишь печаль и сочувствие.
— Вы потрясены, это естественно… но… вы все-таки будете представлять мои интересы?
— Софи, я ваш друг. Разумеется, я продолжу дело и помогу вам, как сумею.
Софи благодарно посмотрела на него, не сказав ни слова. Генри достал носовой платок и протянул ей. Софи вытерла глаза.
— Спасибо, огромное спасибо, Генри.
Он снова взял ее под руку, и они пошли дальше, на этот раз в молчании. Наконец они добрались до Юнион-сквер. Генри подвел Софи к скамейке, стоящей в пустынной аллее, и они сели, распугав гуляющих вокруг голубей. Генри повернулся к Софи, их колени слегка соприкоснулись. Юноша робко кашлянул.
Софи комкала носовой платок.
— Я уверена, Поль Дюран-Ру даст мне небольшой аванс, — снова сказала она, и в ее голосе прозвучали и надежда, и отчаяние.
— Я в любом случае не позволю вам умирать с голоду, Софи. Разве вы не знаете этого?
— Вы более чем добры, — прошептала она.
— Дело не в доброте. — Генри было явно не по себе. — Неужели вы до сих пор не поняли?
Софи настороженно затихла. Генри отчаянно покраснел.
— Я ужасно влюблен в вас, Софи.
Потрясенная, она уставилась на него.
Генри, похоже, почувствовал, что должен как-то объяснить свое признание.
— Видите ли, два года назад, летом, я приехал в Ньюпорт-Бич специально для того, чтобы познакомиться с вами, но причины были не слишком достойными. Однако теперь все изменилось, и я говорю вам правду. Тогда я рассчитывал жениться на вас. Меня поощряла моя тетушка, потому что вы наследница кое-какого состояния. Но вы оказались невероятно милы, просто очаровательны. Хотя поначалу вашей матушке удалось изрядно меня расхолодить и обескуражить.
Софи вздрогнула:
— Она… она…
— Да. Она умеет озадачить. Но вы самая искренняя, самая добрая женщина, какую мне когда-либо приходилось встречать, и храбрая. Я был бы счастлив жениться на вас, Софи. Я говорю это от всей души. — Он стал просто-таки пунцовым. — Я давно влюблен в вас. Более чем влюблен. Вам бы не следовало так удивляться.
— Генри… но я не знала…
— Да, я понимаю. Вы смотрели только на него.
Софи промолчала, потому что Генри был прав. Она думала об Эдварде и сейчас, и ее переполняла боль. Неужели он навсегда останется ее единственной любовью?..
Генри тихо продолжал:
— Я никогда прежде не говорил женщинам ничего подобного. Но я не могу видеть, как вы страдаете. Вам нельзя оставаться одной. Вам нужен муж, а ваша дочь нуждается в отце.
Софи встряхнула головой, отгоняя мысли об Эдварде. И взяла Генри за руку.
— Я просто не знаю, что сказать. Я так глубоко тронута…
— Скажите «да». Вы станете моей женой? Конечно, я еще не видел Эдану, но поверьте, Софи, я буду ей хорошим отцом. И нам с вами никогда не помешает прошлое.
Софи чувствовала, что Генри действительно мог бы стать прекрасным отцом и прекрасным мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143