Ведь как только она перестанет верить в силу их любви, то обречет себя на вечное заключение в древнем Триполи, без надежды на свободу. Все, что ей необходимо, — добиться его доверия, его любви и бороться за то, во что верит сама, пусть вопреки здравому смыслу. Она обязательно докажет Блэкуэллу свою верность. И поможет ему сбежать, пусть даже против его воли.
Погруженная в собственные мысли, она и не заметила, как очутилась перед мощными стенами дворца.
Алекс с Мурадом застыли. Как раз напротив того места, где находился выход из тайного перехода, трудилась толпа рабов под надзором янычар. У Алекс упало сердце.
— Ничего не остается, кроме как идти через главные ворота, — сердито заметил Мурад.
Алекс кивнула.
Они на миг задержались у ворот, и Мурад сказал:
— Говорить буду я. Ты поняла меня, Алекс?
Она снова кивнула. От страха колени у нее подгибались. Во второй раз за этот день ей пришлось встретиться лицом к лицу с грубой реальностью — теперь в виде двух вооруженных до зубов огромных янычар, охранявших закрытые ворота. Ей стало не по себе при виде кривых ятаганов, пистолетов, мушкетов и кинжалов. Такие дикари способны на что угодно. Часовые свысока поглядели на Мурада с Алекс.
Алекс внезапно вспомнила про исхлестанную бичом спину капитана. И про рабов в каменоломне. Да, триполитанцы могли бы быть добрыми и сердечными людьми, однако для них человеческая жизнь не представляла никакой ценности. И если она до сих пор думала иначе — кроме как глупостью это не назовешь. Правда, до сегодняшнего дня она не сталкивалась с этой стороной жизни варварийских стран.
Если только эти часовые разгадают, что перед ними женщина, — ей не будет спасения ни от их жестокости, ни от их похоти.
— Кто идет? — рявкнул один из турок, всматриваясь в них в сгущавшихся сумерках.
— Мурад, — услужливо улыбнулся во весь рот Мурад. — Моя госпожа — Лили Зохара, вторая жена наследника Джебаля. Вот мое письменное разрешение на выход и вход во дворец! — И раб протянул кусок пергамента.
Турок, чертыхнувшись, выхватил пергамент и передал его напарнику. Оба уставились на документ. Алекс вся сжалась, едва справляясь с паническим страхом.
Однако, судя по всему, ни один из часовых не умел читать. Они дружно шагнули вперед. Второй турок, гораздо толще и противнее на вид, чем его товарищ, спросил:
— А с тобой кто?
— Там написано, что это Али. Второй раб моей достопочтенной, обожаемой, несравненной госпожи, — обезоруживающе улыбнулся Мурад. Вот он протянул руку, и часовой отдал пропуск. — Мы ходили к гадалке. Наша хозяйка пожелала узнать, когда же царственный супруг подарит ей сына!
Алекс чуть не охнула.
Мурад незаметно толкнул ее.
Турки расхохотались.
— Все они на один лад: только и думают, как бы ублажить своих мужей! — сказал первый. — Лучше бы помолилась Аллаху, чтобы он послал ей сына, да поскорее, пока Джебалю не прискучат ее капризы и он не разведется с нею! Болтают, что эта итальянская потаскушка каждый день пьет какое-то зелье, чтобы забеременеть.
До сих пор Алекс считала, что Паулина на редкость тупа. Однако оказалось, что малышка достаточно хитра, чтобы обеспечить себе более прочное будущее.
— Вот как? — не сразу нашелся Мурад. — Интересная новость! Так мы можем пройти?
Часовые мгновенно помрачнели. Один отпер тяжелые ворота, а другой велел:
— А ну, встаньте ближе к свету, мы на вас поглядим!
У Алекс душа ушла в пятки.
Мурад едва заметно коснулся ее локтя. Беспечно улыбаясь, он шагнул вперед, увлекая за собой хозяйку. Вот он слегка размотал закрывавший лицо бурнус. Алекс, как завороженная, смотрела на его прекрасное спокойное лицо, затаив дыхание, ждала, что турки прикажут и ей открыть лицо. Но тут первый часовой сказал:
— Я знаю этого малого. Можете идти.
Алекс едва не упала в обморок от счастья. Мурад успел подхватить ее под локоть и протащить вперед.
— Стой!
Они замерли.
— Пропуск придется оставить, — улыбнулся часовой. — Наш новый капитан — европеец и заводит свои порядки. Обожает собирать все бумаги — у него, наверное, набрался целый сундук. — И турок добавил, протянув руку: — А по мне, так он даром тратит время, и все!
Мурад побледнел, но пропуск отдал. Турки закрыли ворота. Парочке заговорщиков ничего не оставалось, как поскорее вернуться во дворец, оставив в руках часовых эту улику.
Мурад с Алекс притаились за густыми кустами, закрывавшими выход из туннеля. Солнце уже село, и в воздухе веяло приятной вечерней свежестью. Пока Алекс переодевалась в обычный наряд, Мурад осторожно раздвинул ветки и осмотрелся.
— Никого, — шепнул он, выскальзывая из-за кустов. Алекс — следом.
— Мурад, нас кто-то ждет!
— Вижу, — мрачно ответил тот. — Ради Аллаха, только бы не Джебаль!
У Алекс сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Господин желает видеть тебя немедленно, Лили Зохара, — поклонился ей раб.
— Я сейчас приду, — сухо сказала она.
Заговорщики заскочили в комнату. Алекс кинулась к зеркалу:
— Я нормально выгляжу?
— Умойся, подведи глаза и надень что-нибудь понаряднее. — Мурад распахнул дверцы шкафа. — Ох, Алекс, доведешь ты меня до гибели! От твоих штучек запросто можно умереть от разрыва сердца.
— Откуда мне было знать, что уже так поздно? — возразила Алекс. Ей нужно выкинуть из головы все мысли о Блэкуэлле сейчас же. Главное теперь — умаслить Джебаля, пусть даже для этого потребуется дать ему то, чего он так долго ждет.
Однако одно дело — мечтать, что она пожертвует молодым прекрасным телом во имя спасения Блэкуэлла, и совсем другое — сделать это. У нее все сжималось внутри при одной мысли о том, что жертву придется принести этой ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139